«Понимаю, что кому-то не нравлюсь»
— Когда и зачем возник «Гражданский патруль»?
— Организация основана в 2012 году в Новосибирске общественником Ростиславом Антоновым. Цели — защита прав граждан, юридическая помощь, контроль над исполнением действующего законодательства, развитие гражданского общества и общественной активности, инициативы. Наши инструменты — специальное мобильное приложение, официальный сайт, взаимодействие со СМИ. Сегодня «Гражданский патруль» — это межрегиональная НКО.
— Как организация появилась в Барнауле? Кто состоит в филиале?
— У нас «Гражданский патруль» появился в 2017 году. Я возглавляю его как представитель, назначенный по доверенности. До этого я активно занимался общественной деятельностью в других организациях. Но самому, без организованной структуры, это было сложнее. Мне не хватало опыта. В партиях не состоял, и сегодня наша организация не поддерживает никакие политические силы. Специально искал такое место — вне политики. Задачи организации «Гражданский патруль» отвечают моим взглядам. У меня есть добровольные помощники. Например, историк Данил Дегтярев. Мы объединились, когда сгорела контора купца Морозова в январе 2018 года. Всего у нас 10-15 активистов. Жители города могут обращаться к нам по разным вопросам. У нас замечательные ребята и квалифицированные юристы.
— Откуда финансирование?
— Добровольные пожертвования и гранты. Нашу организацию признали и отметили в аппарате уполномоченного по правам человека в России Татьяны Москальковой. На сайте этого органа ее внесли в список добросовестных.
— На местном уровне получали гранты?
— Пока нет. Мы только развиваемся.
— Может, потому что вы раздражаете краевые и городские власти?
— Я понимаю, что кому-то что-то не нравится. А что поделать? Чиновникам надо добросовестно выполнять свои функции и обязанности. Они говорят: «Вы бы пришли на наши места и поработали. Не представляете, как нам тяжело, не знаете системы изнутри». Как-то раз предложил им дать мне поработать у них, но в ответ только молчание. У нас нет политической цели кому-то мешать. Наша задача — чтобы работало законодательство, граждан обеспечивали всеми необходимыми благами, положенными им, в том числе, по решениям суда. Это сферы ЖКХ, дорожного хозяйства, социального обеспечения. Мы готовы работать и с другими вопросами. Например, с экологическими проблемами.
— Гранты и пожертвования — это же не регулярно. На что ты живешь? Гражданское общество ведь не накормит...
— По образованию я юрист и продолжаю учиться заочно. Занимаюсь юридической практикой. Остальные ребята тоже работают у нас на добровольных началах. Когда я начинал это, то понимал, что никаких денег точно не заработаю. Достаточно взглянуть, насколько в городе все плохо с гражданской активностью, многие проблемы не решаются. Люди даже не знают, куда обратиться.
«Постарели» и выбыли из программы
— Перечисли громкие дела, которые вы можете занести себе в актив.
— Начинали мы с темы жилья для сирот, положенного им по закону. Его или не давали, или давали плохое. Ко мне обратился знакомый сирота. Он понял, что по судебному решению очереди не дождаться, и решил бороться. С этого началась наша деятельность по этой теме. В тот момент вообще не давали никакого жилья в Барнауле. Выпускникам барнаульских детдомов могли дать дом или квартиру в Бийске или Новоалтайске. Он был не готов переехать и поменять город. Не нужно думать, что сироты — асоциальные личности. Многие честно трудоустроились в Барнауле и не хотели бросать работу. Поэтому важно было, чтобы жилье давали именно здесь, согласно решению суда. В 2017 году не дали ни одной квартиры. В 2018-м, благодаря общественной активности, протестам и обращениям, удалось найти 30 квартир, которые выделили в многоэтажке на улице Советской армии. И потом еще семь квартир в доме на улице 1-й Западной. Этим государство смогло закрыть только часть выпуска сирот из 2015 года. В 2018 году! До сих пор в этой очереди сироты с решениями суда от 2016 года и далее. Неизвестно, сколько им ждать и когда они получат то, что им положено по закону. После 18 лет им нельзя жить в детдоме, они вынуждены изыскивать деньги, снимать комнаты или неблагоустроенные дома. Жить в стесненных условиях.
— Ты много занимался программой «Молодая семья», организовывал митинг в поддержку многодетных семей с выдачей им земли. Что удалось добиться в этих направлениях?
— Еще в 2018 году были примеры, когда несколько десятков молодых семей стояли на очереди с 2010 года, более сотни — с 2011-го. Представляешь, семь-восемь лет прошло, а изменений практически нет. Каждый год очередь покидали сотни человек. Некоторые плюнули и взяли ипотеку, но большинство выбывает, потому что «состарились» для помощи. Стали старше 35 лет и вылетели из программы. Не сделали исключения даже для многодетных. Если в первые годы с помпой давали по 800 сертификатов в год, в то в 2018 году их получили лишь 26 семей. Срок окончания программы — 2021 год. С такими темпами многие помощи так и не дождутся. В 2019 году ситуация стала чуть лучше. Дадут 120-126 сертификатов. Но этого недостаточно, потому что в очереди 5000-6000 молодых семей. Как и сиротам, местные власти заявляют, что нет финансирования. Просим его у федерации, но до них трудно достучаться. Местные чиновники, к сожалению, не особо добивались изменений. Город говорит: «У нас нет денег». Мы понимаем, у городского бюджета другая нагрузка: содержать дороги, общественный транспорт, коммунальные сети. А тут на них еще свалили федеральную программу. Я считаю, этим должны заниматься краевые и федеральные власти.
Неоднократно мы поднимали тему с земельными участками для многодетных семей. Многие из них получили печально известные участки в Бельмесево под Барнаулом. Это 1046 участков без коммуникаций. Я видел этот ужас. Это просто поле, заросшее березами. Бывшие сельхозугодия. Они размежеваны, можно строить дом, но там нет даже линий электропередач. Нет водопровода, дорог, канализации.
— А продать эти участки можно? Хоть что-то урвать...
— Оценщики сказали, что они стоят в лучшем случае 50 тысяч рублей за 10 соток. Но есть и участки в овраге, которые никто не купит. Люди плюнули и не стали ничего делать. Земля зарастает травой. Многодетные семьи молча терпят, платят земельный налог. Они отчаялись. Хотя есть решения суда, что там должны сделать коммуникации. Но также как с сиротами или молодыми семьями, выходит, что уполномоченные органы не исполняют решение, потому что нет денег. Один только проект подведения коммуникаций стоит 30 млн рублей. В краевом Минтрансе нам объяснили, что потом туда надо ставить по 30 водонапорных башен и газовых колонок. Требуется вложить огромные суммы, чтобы люди могли начать там строиться. Без федеральной помощи опять не справиться. Собственники участков не потянут эти траты.
— Чиновники могут сказать: «Радуйтесь, что хоть что-то дали, в 90-е вообще ничего не давали, не нравится — не бери».
— Лучше тогда вообще не обещать и не давать. Зачем создавать программы, которые не работают, и обещать квартиры, участки. Теперь у них другого выхода нет. Раз сделали программу, то обязаны обеспечить граждан.
«Разрушен ансамбль старого города»
— Последнее время «Гражданский патруль» засветился в теме сноса усадьбы купца Михайлова ради строительства здания прокуратуры. Сколько в городе таких исторических объектов, снятых с учета?
— В нормальном состоянии — семь. Их еще можно заново поставить на учет, как объекты культурного наследия, и спасти. В одних живут люди, в других работают учреждения. Помимо этих семи объектов оставшаяся часть зданий заброшена. Например, бревенчатый домик на пересечении проспекта Ленина и улицы Партизанской, за знаменитым «разломом». Очень много мы утратили, чего больше никогда не увидим.
— Что вы предлагаете? Чтобы государство выделило деньги и отреставрировало каждый старенький домик в центре Барнаула?
— Здесь должна идти работа с собственниками. Их надо заинтересовать, стимулировать. Правильно говорила Татьяна Сибиркина из отдела по развитию туризма администрации Барнаула на круглом столе в июне. Что неплохо было бы сделать налоговые льготы для добросовестных собственников объектов культурного наследия (ОКН). Это будет стимулом ремонтировать их. Мы подали такое обращение в АКЗС, но нам пришел ответ, что край — и так дотационный регион, и они не готовы недобирать налоги.
— Мне известно, что некоторые владельцы исторических зданий только намаялись с ними. Особенно те, что стоят на учете как ОКН. Они готовы их ремонтировать, но для этого надо собирать кучу справок, постоянно работать под жестким надзором охранкультуры и нарываться на штрафы.
— Значит нужно бороться с бюрократией, вносить какие-то изменения в законодательство, разбирать каждый случай индивидуально.
— А как тебе барнаульский туркластер?
— К сожалению, там все не очень хорошо. Мое мнение, как жителя города: я не доволен тем, что есть. Сделаны дороги, освещение, но не на что смотреть. Такое же мнение у ряда архитекторов.
— Ну и что? Деньги-то московские. Тебе не все равно, насколько эффективно их потратили? Раз дали, значит надо освоить, а то в другой раз дадут не нам, а другим дотационным регионам. Пустят на мегамосты, чемпионаты мира, внешнеполитические проекты... Зато у нас отремонтировали некоторые объекты, которые разваливались годами. Например, мост через Барнаулку.
— Зато город получил объекты благоустройства, которые должен содержать за свой счет. Причем не очень хорошие объекты. Вот эта лестница в нагорном парке со скользкой плиткой и разрушающимися террасами... Причем старую лестницу не было смысла ломать, а можно было отреставрировать. Понятно, что деньги дали. Но кластер у нас туристический. По задумке турист из другого города или даже страны должен приехать сюда и смотреть. Но что он увидит? Брусчатку на пустом «Арбате» или фонари? Он едет смотреть объекты культурного наследия. Получается, посмотреть есть что, но это находится в плачевном состоянии, натыканной точечной застройкой.
Предложений и мыслей у нас много. Во-первых, должна быть разработана единая зона охраны в старом городе и не должно быть точечной застройки — от Речного вокзала и до улицы Партизанской. Советские памятники тоже надо охранять. Проспект Ленина, с его сталинскими домами, — это тоже архитектурная ценность. К сожалению, с градостроительной ситуацией у нас все плохо. Построят новое здание, а оно уродует ансамбль. Высотки диссонируют со старым городом. Даже обывателю это видно. Разрушен ансамбль старого города, а что осталось — гниет и разваливается. Мало примеров хорошей реставрации. Среди них назову дом Яковлева и Полякова возле Центробанка, над которым работали немецкие реставраторы.
— Но даже если отреставрировать все старые здания, то получится пестрая картина. Новодела и высоток уже слишком много в старом городе. Строят новые, существующие не снести, ситуацию уже не повернуть...
— Я понимаю, что будет пестро, но давайте сохраним то, что осталось. Усадьбу купца Михайлова можно было сохранить и со строительством высотки. Таких зданий немного. Эта усадьба состояла из полукаменного флигеля и каменного дома. Таких в городе больше нет. Это ценный объект.
— Что скажешь о позиции краевого прокурора, который не увидел исторической ценности на этом объекте?
— Очень жаль, что прокуратура не видит в этом ценность. На самом деле было бы очень престижно и замечательно, если бы прокуратура приспособила это здание под современные нужды. Это могло показать, что органы надзора у нас — ответственные собственники ОКН. Они бы подали пример другим владельцам. У них была возможность разместить в усадьбе Михайлова приемную или музей, который есть, но никто кроме них его не видит. Архитектор Иван Быков разработал незатратный альтернативный проект, который позволял органично объединить особняк и высотку.
— Какие здания или общественные пространства рискуют повторить судьбу этой усадьбы?
— Гора и баки на площади Сахарова. Там может исчезнуть парк «Барнаульская крепость» и будет разрушен архитектурный ансамбль площади. Опять воткнут какую-нибудь высотку или коробку ТЦ. Непонятно, что будет с парком «Изумрудный». Его тоже можно назвать историческим объектом, поскольку раньше там было кладбище. Не ясна судьба Сереброплавильного завода. Понятно, что его, скорее всего, не снесут. Но на его территории могут построить ТЦ, который сильно изменит вид всего объекта. А ведь это наше все — то, с чего начинался наш город. Если вложить туда деньги, заинтересовать туристов, — а они заинтересуются, если будет на что посмотреть, — то можно получать неплохую прибыль в бюджет края или города. Здесь нужно смотреть далеко. Экономическая выгода есть.
— Много критики досталось Генплану. Что в нем не так?
— Огорчает, что его принимали без публичных слушаний. Не каждый житель города мог зайти на этот сайт, написать пожелания и мнения. Это очень сложно найти. Я проверял: сложная навигация, нигде нет заметной ссылки, ведущей на Генплан. Ощущение, будто людям специально не давали это сделать. А эти экспозиции в районных администрациях, куда можно было прийти только в рабочее время, меняли места дислокации раз в несколько дней. Толком невозможно было изучить и ознакомиться. Следовало информировать граждан детально и четко, создать простой и понятный отдельный сайт для генплана. Теперь его примут со всеми многочисленными ошибками, и до 2036 года будут ориентироваться на него. Кстати, 2030 год — год 300-летия Барнаула. Какое историческое наследие мы покажем потомкам через 11 лет?
Автомойка на старинной площади: раньше бы промолчали
— Наш народ пассивный? Тебя это напрягает?
— Пассивность действительно наблюдается, многим ничего не надо. Думаю, таких людей процентов 60. Еще и критикуют нашу общественную деятельность. Даже не критикуют, а оскорбляют. Предлагают что-то неконструктивное. Это очень печально. Еще и упрекают в пиаре. Мне он не нужен. Когда человек пиарится, он делает все только номинально, лишь бы засветиться сейчас, а дальше забывает о проблеме и не возвращается к ней. А мне важен результат, я иду до конца. Я житель этого города. Хочу помочь ему и людям.
— Вот ты такой активный, а если тебе позвонят и пригласят на хорошую партийную должность, пойдешь?
— В политическую партию точно не пойду. Мне это неинтересно. Там система будет требовать определенные правила, что и как делать. Работать свободно я уже не смогу.
— А вдруг выгоришь на общественной работе, устанешь от пассивности людей и уедешь из Барнаула?
— Все может быть. Но пока есть силы продвигать идеи и добиваться положительных результатов. Я их вижу.
— Расскажи о них.
— Они маленькие, но есть. Добивались асфальтирования определенных улиц. Я считаю даже достижением то, что в обществе заговорили о проблемах культурного наследия. Что мы эту тему подняли. До нас никто ее не двигал, может быть, кроме архитектора Александра Деринга. Есть подвижки. Где-то собственники уже опасаются общественного влияния и начинают делать все добросовестно, соблюдая законодательство. Это уже огромная победа. Или вот автомойка на Демидовской площади. Ею, в основном, занимался Данил Дягтерев. Раньше общественность бы промолчала, и мойка наверняка осталась бы. А теперь люди поднялись: архитекторы, историки, журналисты, краеведы и другие. И это уродливое здание убрали. Возможно, скоро мы дадим старт масштабному проекту, посвященному транспортной проблеме в городе. Пока не буду раскрывать все карты.