Рост преступности – налицо
– Антон Андреевич, расскажите о себе, своей семье, почему вы решили связать жизнь с прокуратурой?
– Я родился в Омске в 1978 году, но основную часть детства прожил на Северном Кавказе. В 1991 году наша семья снова вернулась в Омск, где я окончил Омскую академию МВД РФ и поступил на службу в органы прокуратуры.
Еще обучаясь в высшем учебном заведении, меня привлекло разнообразие задач и функций прокуратуры. Это дает возможность получить широкие компетенции практически по всему спектру юридической профессии. Полномочия прокуратуры затрагивают практически все сферы общественной жизни. За время работы в органах прокуратуры я прошел все направления надзора, получив бесценный опыт.
– Вы первый в семье, кто пошел в эту сферу? Или была наследственность?
– Нет, в эту стезю пошел только я. Отец с братом – военные.
– А жена чем занимается?
– Супруга пока не работает. Занимается бытовым обустройством на новом месте.
– Вы уже успели пожить некоторое время в Алтайском крае, присмотреться. Есть ли тут криминальная специфика? И вообще бывает ли такое, когда в одном регионе больше убивают, в другом – воруют?
– В Сахалинской области совершают больше преступлений, связанных с незаконной добычей водных биологических ресурсов. Этому способствует географическое положение и наличие полезных ископаемых. Что касается Алтайского края, какой-то специфики преступности, которая бы сильно отличала нас от других регионов, на самом деле не видно. Единственное, что обращает внимание, это рост преступлений с использованием телекоммуникационных технологий. Здесь, к сожалению, динамика роста существенная.
На сегодняшний день мероприятия по правовому просвещению, которые мы проводим, дают определенные результаты, но сейчас такие преступления составляют 27 % общего удельного веса преступности, а 10 лет назад их в принципе не было. Это серьезная проблема еще и потому, что раскрываемость таких преступлений недостаточна – 14 % в текущем году. И отсюда другая проблема – это восстановление прав потерпевших, возмещение имущественного вреда.
Если преступление не раскрыто, мы все прекрасно понимаем, что о возмещении ущерба, к сожалению, мы говорить не можем.
– Это потому что не научились раскрывать?
– Здесь две составляющих. И недостатки деятельности органов правопорядка, и современные возможности, которые используются в неправомерных целях и затрудняют установление и идентификацию лица, совершившего преступление. Положительные примеры есть. Устанавливаются лица, привлекаются к уголовной ответственности, но, конечно, надо это делать намного чаще.
Работа над ошибками
– Замгенпрокурора Дмитрий Демешин в феврале текущего года приезжал в Алтайский край и критиковал деятельность нашей прокуратуры. Вы провели какие-то преобразования, сформировали команду? Костяк команды – те, кто работал с вашим предшественником или вы с собой привели людей?
– У нас работают квалифицированные специалисты, поэтому буду опираться на уже сформированный коллектив.
Кадровый вопрос в регионе решен: ведомство почти полностью укомплектовано, проводится постоянная планомерная работа по формированию кадрового резерва из молодых специалистов.
Что касается претензий со стороны руководства, мы провели организационные мероприятия и перед коллективом поставили задачи по усилению надзорной деятельности, приняли кадровые точечные решения.
– За последние два года у нас было достаточно коррупционных резонансных дел в отношении представителей власти. По двум последним делам вынесли условные сроки и штрафы. Со стороны прокуратуры вы довольны таким результатом? Достаточно ли такого наказания? Может, стоит двинуться в сторону Китая, где коррупционеров расстреливают?
– Рассуждая об этом, нужно сначала все-таки говорить о том, что важна не столько суровость наказания, сколько его неотвратимость. Это другая сторона медали, но она не менее важна. Если бы все решения по борьбе с преступностью лежали бы в плоскости усиления карательных мер, я думаю, преступность мы бы победили уже давно. Тогда не нужна бы была наука уголовного права. Нужно оценивать все вопросы в совокупности.
Мы абсолютно заинтересованы том, чтобы наказание в полном объеме соответствовало преступлению, которое совершено, личности самого человека и тем действиям, которые им совершены для возмещения ущерба и заглаживания вреда.
– А если говорить конкретно об уголовном деле Стеллы Штань, Ирины Долговой и других чиновниках?
– В отношении Ирины Долговой дело рассматривалось в особом порядке, в связи с заключением досудебного соглашения. Стеллы Штань – в общем порядке. Конечно, суд при принятии решении учел все обстоятельства дела, в том числе наличие смягчающих, отягчающих обстоятельств, поведение до и после преступления, возмещение ущерба. Мы изучали приговоры по этим делам и оснований для того, чтобы оспорить их, не нашли. Вы должны понимать, что дача и получение взятки – другая степень общественной опасности, более серьезная.
– Это вы про Сергея Демина (осужденного экс-замглавы Барнаула – прим.ред.)?
– Да. Совершено особо тяжкое преступление – крупная взятка.
– Расскажите подробнее об особом порядке рассмотрения уголовных дел в суде. Складывается впечатление, что особый порядок – новая индульгенция для коррупционеров. Действительно это так?
– Давайте разделим особый порядок как таковой и те преференции, которые дает досудебное соглашение. В соответствии с уголовно-процессуальным законом, особый порядок применяется только по отношению к делам небольшой и средней тяжести.
Возможность рассмотрения дела в особом порядке есть для лиц, с которыми заключены досудебные соглашения. Эта норма предусмотрена законом как раз для повышения и усиления работы по выявлению коррупционных преступлений.
Рассматривать это как индульгенцию нельзя, потому что наказание лицу все равно назначается. Во-вторых, это единичные случаи. Если брать по рассмотренным делам, которые на слуху у всех жителей региона, то это только Ирина Долгова.
Когда мы заключаем досудебное соглашение, это не означает, что дело будет рассмотрено в особом порядке. По итогам расследования мы оцениваем все обстоятельства. Если человек на себя берет обязательства сообщить дату, время, место и иные обстоятельства совершения конкретного преступления, мы смотрим, каким образом этот пункт досудебного соглашения он исполнил, какие сведения он предоставил, какие документы выдал, каким образом способствовал установлению и доказыванию вины.
– Существует ли на сегодняшний день межведомственная конкуренция по громким делам? Или вы работаете в тандеме?
– Никакой конкуренции между правоохранительными органами в принципе нет. Есть взаимодействие, основой для которого являются полномочия органов прокуратуры по координации деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью. Это наша работа.
– Вы уже пообщались с руководителями алтайских ключевых силовых ведомств?
– Конечно, мы уже познакомились и пообщались, провели координационные совещания.
Прокуроры тоже дружат
– Антон Андреевич, вы уже более двадцати лет занимаетесь правоохранительной деятельностью, варитесь в этой каше. У вас не бывает разочарования от того, что всех преступников переловить невозможно? Недаром говорят, что одну голову отрубил, три на ее месте выросло…
– Разочаровываться – не про мой характер. Если что-то не получилось, перестроился, поработал над ошибками, двигаюсь дальше. Когда видишь результат восстановления прав жителей (а таких судебных решений тысячи), ты не можешь разочароваться. Надо исходить из того, насколько успешно мы можем решать поставленные перед нами задачи.
– Есть пословица, что у прокурора не может быть друзей. Как вам удается совмещать работу и личную жизнь, держать равноудаленную дистанцию?
– Друзья есть у каждого. В том числе, и у меня. Мои друзья – коллеги, с которыми я учился, проходил службу во время работы в органах прокуратуры. Нас не связывает ничего по работе.
Здесь я встречаюсь со многими профессионалами, и никто ни от кого не зависит. Мы работаем во взаимодействии. Но я с вами согласен, что прокурор должен быть свободен от каких-то личных отношений при принятии решений.
– Вы были во многих городах, есть с чем сравнить. Как вам Барнаул?
– Барнаул – красивый, хороший сибирский город. Комфортный для проживания. Я для себя даже отметил его некую схожесть с Омском. Мне здесь понравился исторический центр, где можно погулять семьей, полюбоваться домами. Самое главное, что везде, где мне приходилось работать, в том числе и в Барнауле, живут отзывчивые, добрые, профессиональные люди.
– Антон Андреевич, расскажите, есть ли у вас хобби и вообще свободное время?
– Пока свободного времени нет. Когда появляется минута, провожу время с семьей, занимаюсь спортом.
– Как ваша семья относится к «кочевому» образу жизни? Ведь силовиков часто ротируют…
– Жить можно где угодно, главное – вместе. В нашей семье не возникает споров: ехать или нет. У нас полное взаимопонимание.
