Идея законопроекта возникла в связи с участившимися по всей России случаями нападения на работников скорой. Это и понятно, ведь зачастую именно врачи оказываются первыми, кто приезжает на места аварий, преступлений и просто на вызовы подвыпивших компаний.
Корреспондент «МК» изучал ситуацию с безопасностью врачей скорой помощи в Барнауле, заступив на смену вместе с бригадой одной из подстанций Ленинского района.
Пустая подстанция
Всего в региональной столице работает девять подстанций скорой помощи. Они распределены по районам города. Смены у всех начинаются примерно в одно время — в 7:00 и 8:00. Часть медиков дробит смены. Например, в 18:00 врача, трудящегося на полставки, может сменить другой. Меня определили в команду к кардиологам, но бригады, как и всех остальных, не оказалось на месте — все «в поле».
«Машины редко стоят на базе, разве что когда на обед заезжают, а это 30 минут», — рассказывает Любовь Болдижар, фельдшер по приему и передаче вызовов. Она работает уже 35 лет. Любовь Ивановна — тот самый человек, который решает, какая бригада врачей отправится к больному.
«Когда пациент набирает на своем телефоне «03», звонки поступают в единую диспетчерскую службу, затем, в зависимости от адреса больного, их сортируют по подстанциям. Мы по системе ГЛОНАС определяем, кто ближе к пациенту, — рассказывает женщина. — По рации связываемся с врачом, поэтому чаще всего они не успевают заезжать на базу».
В течение суток на подстанции регистрируется около 150 вызовов. Отправиться к пациенту бригада должна не позднее, чем через две минуты после звонка, на дорогу медикам можно потратить не более 15 минут.
«Мы передаем бригадам только общую информацию. Частенько звонят, говорят, что человек на улице лежит. И приходится посылать врачей. Порой по нескольку раз в день, а оказывается, что это люди в алкогольном или наркотическом опьянении. Редко бывает, что человеку действительно на улице стало с сердцем плохо, — делится Болдижар. На вопрос, бывает ли со стороны потенциальных пациентов агрессивное отношение к медикам, она отвечает утвердительно. В основном врачам достается от пьяных.
«Вы драться умеете?»
В эти минуты в диспетчерскую входит молодая блондинка приятной внешности, в форме работника скорой помощи — Наталья Коллерова, фельдшер линейной бригады. Не успевает девушка сесть, как поступает новый вызов — по знакомому врачам адресу. «Опять он? Ну, ничего не поделать, еду», — вздыхает Наталья и направляется к выходу.
Пока не приехали кардиологи, я напрашиваюсь съездить к больному с ней. И не зря. Первый же пациент оказывается «постоянным клиентом» подстанции. Это пожилой мужчина с алкогольной зависимостью.
«Диагноз у него действительно серьезный, астма, но дело в том, что, по сути, наша помощь ему не нужна. У него просто при себе должны быть ингаляторы. И все. Больной же предпочитает покупать не их, а спиртное. И, как только выпьет, звонит в скорую. Приезжаем, бывает, по три-четыре раза в день, а он не может объяснить, зачем вызвал нас», — поясняет Коллерова.
Приезжаем, звоним в домофон, но нас не впускают. Из окна на пятом этаже выглядывает жена больного и он сам. Открывать нам не планируют. Наталья уговаривает впустить нас: врачи скорой обязаны оказать помощь. Звоним в домофон соседям.
«Вы драться умеете?» — спрашивает фельдшер, поднимаясь по лестнице. Отрицательно машу головой. Оказывается, больной крайне буйный. Пальцев обеих рук не хватит, чтобы пересчитать случаи, когда он бросался на врачей. Встречает и провожает медиков отборной бранью.
В дверь к больному уже стучит соседка: «Ваша бригада за сегодня четвертая. И это еще не предел. И все нам звонят».
Минут 15 мы пытались уговорить мужчину открыть нам дверь, чтобы Наталья осмотрела его, но нас так и не впустили. Пришлось уйти.
По дороге на станцию девушка рассказывает: «До полиции у меня ни разу не доходило, но страшно было. Меня в тамбуре запирали и не выпускали. Наркоманы. Один из них вызвал скорую, жаловался на живот, но потребовал наркотики. Сказал: «Не выйдешь, пока не оставишь наркотик». Мне повезло, что ключи на тумбе лежали, я быстро открыла дверь и выбежала».
А поговорить?
Почти через два часа после моего приезда кардиологическая бригада все же заехала на станцию. На семь минут. В ее составе два медработника: врач Виталий Науменко и фельдшер кардиобригады Любовь Апалькова. У него за плечами 19 лет стажа, у нее — 35.
«Пациенты у нас разные, не только с кардиологическими проблемами. Если вдруг где-то случилась авария, а мы ближайшие к месту ДТП, то направляют нас, — рассказывает Виталий Науменко. — Видим все категории людей».
Наш пациент — мужчина 63 лет. У него рак легких четвертой стадии, метастазы. К ночи вдруг стало хуже. Его решено везти в больницу.
«Вы извините, что перебиваю, но я там был на днях», — говорит он. Тогда врач объясняет, что нужно еще раз обследоваться. Весь разговор больной, несмотря на тяжелую болезнь, ни разу не повысил голоса и не перешел на «ты».
«Когда пациент с тобой нормально общается, конечно, работается морально легче, — уже в машине рассказывает Виталий. — Иногда случается, что в грубой форме требуют их лечить и ругают, и даже выгоняют! Часто с применением физической силы. Причины различные: не так улыбнулся, долго ехал. Пациенты всякие встречаются. Им часто просто внимание нужно. Была у меня пациентка — бабушка-фронтовичка. Четыре раза за ночь вызывала врачей, а оказалось, что ей просто было одиноко и хотелось поговорить. Тогда у нас на станции как раз было затишье небольшое, вызовов не было, и мы с ней в четыре часа утра сидели и пили чай с малиновым вареньем. Конечно, это тяжело — после десятка вызовов среди ночи пить чай, но это нужно было пациенту».
Тем временем мы уже доехали. Минут за десять. Пока дедушку передавали дежурным врачам, по рации бригаде сообщили координаты следующего вызова. Разговор о пациентах продолжила Любовь Александровна.
«Со мной в бригаде был молоденький студент. Мы с ним приехали на вызов к мужчине, который находился в шоковом состоянии: он на автобусе кого-то сбил. Я спрашиваю: «Что случилось?» — а он на меня набросился и руками за шею, да так крепко схватил. Думала, задушит. Помощник убежал сразу, но вступилась жена пациента, и мужчина отпустил. Я бегом вниз, позвонила в диспетчерскую, сказала, что не пойду туда, а мне в ответ: «Вы обязаны».
Потом с полицией зашла. После того случая, как только чувствуем угрозу, сразу звоним «02». Еще история. Врач наш приехал на вызов, где муж избил жену. Она позвонила нам и в полицию, а муж — сам полицейский и у него при себе табельное оружие было. Так он выстрелил в жену, а пуля рикошетом задела доктора, попала в живот».
Наркотики как повод для агрессии
Следующая пациентка — пенсионерка 76 лет. Отек легкого. Усугубляли ситуацию проблемы с сердцем. Решили везти в больницу. Перед этим поставили несколько уколов, в том числе наркотики.
Уже в скорой доктор поясняет, что достается врачам еще и из-за наркотических средств. «Был у меня случай давно, когда я еще не на этой подстанции работал. Нас вызвали — а в квартире 12 человек сидят кружком. И один из них произносит: «Доктор, я знаю, что у вас в кармашке желтая коробочка». А у нас действительно есть такая, в ней — наркотики.
Пришлось реагировать по ситуации. Я выделил среди этого народа лидера и объяснил, что это не очень хорошая идея и что меня нужно отпустить. Убедил и, когда вышел, вызвал полицию, — продолжает Виталий. — Отдельная история, конечно, со «спайсом», «солями». Заболел сын высокопоставленного человека. Ну, как заболел… Я приехал на вызов к ним и объяснил, что с парнем происходит. Повезли сына в токсикологию. Были угрозы. Может, защитная реакция такая, но выслушали мы в свой адрес много скверного».
Бабушку мы передали врачам дежурной больницы и отправились на следующий вызов. За сутки таких разъездов у бригады около двадцати.
«Надо сказать, что наши пациенты — это в первую очередь больные с проблемами сердца, а им, как правило, не до скандалов, — говорит Любовь Апалькова. — Более показательны другие бригады. Особенно линейные, то есть общего профиля. У нас же неприятности в основном от родственников. Они волнуются, видимо, и часто начинают ругаться, «тыкать».
Вскоре я убеждаюсь в этом. Через два вызова мы попадаем на прием к женщине 43 лет. Больная общается с доктором уважительно, предлагает присесть, честно рассказывает о самолечении.
«Много таблеток выпила от давления, потом сердце заколотилось, и я корвалола ложку накапала. Хуже сделала?» — переживает женщина.
В дверях появляется мать пациентки и начинает возмущаться: «Да эти врачи… Ничего не знают и не дают больничного дочке. Она сколько раз в больнице была».
При этом женщина перебивает доктора, не сразу слышит его просьбу принести стакан с теплой водой. Я выглядываю из комнаты и прошу пенсионерку подать жидкости для проведения ЭКГ. На это слышу грозный ответ: «Вы чего тут ходите? Натопчите, потом убирай!»
…Вместо заключения просто приведу слова одной из сотрудниц скорой помощи. К сожалению, я не успела с ней познакомиться — так быстро она уехала на очередной вызов: «О нас, врачах, пишут часто. Об ошибках, о том, что долго едем по пробкам, опаздываем, хотя это случается редко, а вот о том, что каждый день нам хамят, иногда бросаются на девочек, — молчат. Несправедливо. Плюс ко всему, редко эти истории заканчиваются полицией. Надеюсь, этот закон примут, и те, кто нападает на нас, получат свое. Будет наработана какая-то статистика, и люди увидят объективную картину».
