Пелена перед глазами
Наталье 45 лет. Она длинноволосая, миловидная, улыбчивая женщина. Кажется, что она из тех, кого называют «зажигалками» — эмоциональна, общительна, но со стержнем. Лишь ее глаза выдают то, что, может быть, скрыто от посторонних — глубокую печаль от мысли, что она убила человека, которого любила, как рассказывает сама Наталья, «бешеной, ненормальной любовью».
Она увидела его впервые еще школе. Они учились в параллельных классах, но не были знакомы и не общались. Но при этом между ними как будто промелькнула искра. Наталья рассказывает, что они общались глазами, но так и не познакомились в школе.
«Ходили, переглядывались, но никогда не подходили друг к другу, не разговаривали. Я все думала: «Да куда мне до него, он вон какой, я ему не ровня». А он потом рассказывал, что думал так обо мне, мол, я «голубых кровей», не обращу на него внимание. Спустя 20 лет мы только узнали об этом друг от друга», — вспоминает Наталья с горечью в голосе и печальной улыбкой.
Школьные годы прошли быстро. И Наталья, и Михаил (имя изменено — прим. ред.) начали строить свою жизнь отдельно от друг друга. Он пошел в армию, попал на войну, вернулся, как рассказывает Наталья, с «поломанной психикой», но все же завел семью — женился на другой женщине и стал отцом дочери. Наталья тоже вышла замуж за другого мужчину.
Спустя 20 лет после первой встречи в школьном коридоре они все-таки «нашли» друг друга. В соцсетях. И начали общаться. Наталья к тому моменту была одинока — первый блин оказался комом. Михаил тоже не нашел счастья в браке. После первой же встречи поняли, что хотят быть вместе. Отношения развивались очень стремительно, и вскоре Наталья и Михаил начали жить вместе.
«Он был очень красивый, высокий, служил в ВДВ. Наверное, армия и сломала у него что-то внутри. Он рассказывал, что пережил в Чечне то, что врагу не пожелаешь. Мы когда встретились, он был весь в шрамах. Ну вот представьте, мальчишек 18-летних, 20-летних туда отправляли, это же еще дети. А там смерть, жестокость. Он «под этим делом» был просто неуправляем, там, кажется, пелена перед глазами. Выпьет и идет искать приключений, драться с мужиками. Его когда на «районе» видели, просто уходили, лишь бы не связываться. Там силы было неимоверно сколько. А трезвый — самый добрый и безобидный на свете человек. Агрессия у него была только «по пьянке». Он когда выпивал, он как будто начинал воевать. Не со мной, а там. А утром уже ничего не помнил, что вчера произошло», — вспоминает Наталья.
Женщина признается — Михаил часто «гонял» ее. Бывало, что у нее на лице красовались то ссадины, то царапины, то синяки. Это замечали друзья и родные, многие спрашивали: «зачем ты это терпишь?». А она твердила: «не лезьте, я его люблю». Против их отношений в начале были и родители Натальи. К слову, даже слова отца — сотрудника правоохранительных органов — не убедили женщину разорвать отношения. «Бешеная, больная любовь», — описывает жизнь с Михаилом Наталья. И отмечает, что сама виновата в том, что он выпивал.
«Молодые, погулять любили. Я и сама думала: надо гулять, пока молоды. Я же понимала, что ему нельзя пить. Отправляла его в магазины за «этим», — показывает Наталья характерным жестом в область шеи. — Трезвый он меня на руках носил. А как выпьет — так на «войне» оказывается, а я под руку можно сказать попадалась и начинались эти драки, ссоры. Бил, душил, крушил все в доме. А когда приходил в себя, очень сильно переживал за то, что руку поднял. Когда не пил, вообще не ссорились. Все конфликты по каким-то бытовым, незначительным поводам происходили только под спиртным. Никогда не ревновал меня, да и я его тоже — такое вот полное доверие между нами было».
Незадолго но Нового года, 28 декабря, Наталья попросила Михаила сходить в магазин. Предложила скоротать вечер за стаканчиком спиртного. Мужчина согласился. Сейчас, спустя почти пять лет, Наталья говорит:
«Зачем я его тогда отправила? Ведь это же я, своими руками... Не надо было никогда поддерживать его в «застольях», и самой тоже не надо было пить. Не гуляли бы так, ничего и не случилось бы».
«Скажи им, что это не ты»
28 декабря Наталья и Михаил были дома. Как рассказывает женщина, решили посидеть, выпить. Он любил громко слушать музыку. Наталья стояла около стола, что-то резала. Обернулась, попросила убавить громкость. И поняла, что сейчас начнется страшное — пара фраз как-то слишком задела Михаила. Он встал и направился к ней. Наталья рассказывает, что с этого момента все помнит будто в тумане. Он успел или «дать подзатыльник» или пощечину. Наталья, с ножом в руке, отмахивалась от него. Думала, что била по воздуху — позже она увидела, что попадала ему по рукам. Они были изрезаны до мяса. Это не остановило мужчину, он, казалось, не чувствовал боли. Прекратил наступления только после того, как Наталья вонзила острие в плечо.
«Я помню, что сразу из раны фонтаном хлынула черная кровь, потом изо рта. Он побежал к раковине, упал. Я еще думала — почему так много крови и почему она черная. Оказалось, попала в артерию. Я тут же вызвала скорую. Он лежал на полу. Я подбежала к нему, начала его обнимать. Он мне все твердил: «Скажи им, что это не ты. Скажи, что я такой с улицы пришел». Тогда я не думала, да и он наверное тоже, что все это случится. Он умер у меня на руках», — вспоминает Наталья.
Как и советовал Михаил, его возлюбленная сказала прибывшим медикам «скорой», что он с раной пришел домой. Позже, когда приехала полиция, Наталья сама призналась, что своими руками убила сожителя. Потом, говорит Наталья, все было как в тумане. Женщина рассказывает, что последующее помнит так, как будто это все происходило не с ней. Несколько месяцев под подпиской о невыезде, потом еще два — в СИЗО. Мать Михаила, по словам Натальи, несмотря на потерю сына, поддерживала женщину, не перестала с ней общаться. Собеседница предполагает, что добрые отношения они сохранили, потому что мама понимала, на что он был способен в «состоянии». Сейчас женщины не общаются.
На суде Наталья не отрицала вину. Ее приговорили к восьми годам лишения свободы. С того момента у Натальи началась новая жизнь — за сотни километров от дома, в исправительной колонии №6.
«Чувствую, что не до конца отстрадала»
В ноябре 2024 года Наталье можно подать прошения об УДО. В ИК-6 к этому моменту она отбыла пять лет. Здесь, в колонии, Наталья много читает, пишет, работает. Женщина признается, что труд стал для нее любимым занятием. За пять лет она успела попробовать себя на «швейке»(швейное производство), в столовой, на «прачке» (банно-прачечный комплекс). Работа, рассказывает заключенная, придает смысла в жизни и позволяет подумать. Наталья заодно и размышляет. Думает о родителях, которые ее ждут, думает о том, что будет делать на свободе, и, конечно, вспоминает его, он ей снится. Во снах она просит прощение у него, а он улыбается. Наталья верит, что он простил ее. А себя, кажется, женщина не может простить.
«Я чувствую его присутствие. Он всегда рядом со мной, я это знаю. Наверное, он меня защищает и знает, что я буду винить себя всю жизнь. Это была больная, но какая-то невероятная любовь. Такое бывает только раз в жизни, если повезет. Мне повезло. Плохо, что так все кончилось. Если бы мне сказали, что можно вернуться и пережить эти чувства снова, я бы вернулась, несмотря на всю боль. Такого больше у меня не будет, я знаю. А чувство вины оно будет всегда со мной — я убила того, кого любила. И перед ним, и перед его мамой, дочерью, родными я очень виновата. Перед своими родителями тоже. Я не просила суд облегчить мне наказание — я должна была здесь оказаться, мне это было полезно. Мозги на место встали, — рассказывает Наталья. — Вот девчонки, когда попадают сюда, плачут. Им себя жалко. Я не плакала из-за того, что сюда попала. Плакала, потому что сделала это. Я понимаю, что здесь все нормально — живешь, работаешь. Тебя кормят, одевают, все необходимое дают. Одним словом, здесь все есть. Я, попав в колонию, себя не жалела. Жалеть надо тех, кто там тебя ждет — им хуже, чем тебе. Вот выйду отсюда, проревусь. А сейчас рано еще, надо держаться. Я могу в ноябре подать на УДО. Подам, конечно, не если откажут — значит так надо. Я чувствую, что не до конца отстрадала и не до конца переосмыслила все».
В колонии Наталья пришла к Богу. Говорит, что и раньше верила в высшие силы, но здесь прочувствовала веру и ее силу. Может быть поэтому к своему наказанию она относится философски и, кажется, отчасти по-христиански. И не устает повторять — наказание ей было нужно, чтобы многое понять.
Здесь Наталья научилась порядку и режиму, нашла людей, которые стали ей близкими. Подругами их не называет, но с теплотой в голосе рассказывает о них. Женщина отмечает, что «начальники» и другие сотрудники ИК-6 — прекрасные, как выразилась Наталья, люди. И на помощь придут в трудную минуту, и с пониманием отнесутся к проблемам. Однако, режим есть режим — и выговор за проступки могут сделать, и наказать, например, штрафным изолятором. «По-человечески относятся к осужденным. И мы стараемся также к ним», — рассказывает Наталья.
В колонии Наталья вышла замуж. Наш разговор состоялся как раз после свидания с мужчиной, который ждет ее на воле. Наталья рассказывает, что мужем ей стал друг, с которым их до страшных событий связывали теплые отношения. Про ее гражданский брак* он все знает. Женщина с благодарностью относится к нему и говорит, что полюбила его какой-то осознанной, зрелой любовью. Он, рассказывает собеседница, не дал ей окончательно провалиться в горе и печаль.
«Он ждет меня. Это хорошо, когда кто-то ждет там, силы придает. Когда выйду, первым делом обниму маму, папу, его. И проревусь. А потом отправимся путешествовать, хотим объехать всю Россию. Только за границу ни ногой. Хочу посмотреть на нашу огромную страну, может быть остановимся на Камчатке или на Севере. И будем работать. Мои родители сначала эти планы не оценили, а потом мама сказала, что это будет правильно. Хочу уехать отсюда, мне Барнаул будет о нем (Михаиле — прим. ред.) постоянно напоминать», — заключает Наталья и идет по жизни дальше.
*здесь автор понимает под определением «гражданский брак» сожительство мужчины и женщины.
