Слово отца
— Как пришла мысль служить в таком суровом учреждении, как следственный изолятор?
— Еще в девятом классе я решила, что буду служить. Очень мне нравилась форма. Мой папа, Владимир Николаевич Шагалин, работал в УФСИН. И я сказала, что пойду по его стопам. Он был категорически против. Папа служил в следственном изоляторе, на пенсию выходил в должности начальника учреждения, а начинал с самых низов — с отдела режима и надзора, потом в отделе кадров работал, далее заместителем начальника и затем стал начальником. Так что он хорошо знал, что говорил: это очень тяжелая и очень специфичная работа для хрупкой девочки.
Но как оказалось, я выросла с совершенно не хрупким характером. Пошла учиться в БЮИ. Первый курс жила в казарме. Было очень тяжело. Домашняя девочка вдруг оказывается «в армии». Тяжелый режим, курс молодого бойца, наряды, строгий распорядок. Нас не выпускали в город вообще. Ну а девичье царство в казарме — это не розовый гламур. Там и драки были, и ссоры на повышенных тонах. Но это была жесткая, но нужная школа жизни. Прожить год в одной комнате с 48 ранее незнакомыми девочками — это немного подвиг.
К третьему курсу поняла, что учеба мне очень нравится. Юриспруденция, знание и применение на практике законов — это мое дело. Закончила институт с красным дипломом и пошла работать в изолятор, потому что оттуда мне давали направление.
Проработала год в изоляторе инспектором. Все хорошо, но не устраивала зарплата. Казалось несправедливым, что она была такой же, какой стипендия в институте. А уровень ответственности-то колоссально разный! В общем, уволилась. Хотя меня уговаривали подождать, потерпеть некоторое время, говорили: «Все будет!». И папа сильно ругал. Но опять его не послушалась. Уехала в Новосибирск. Работала в сфере ресторанного бизнеса. Устроилась менеджером, потом стала директором ресторана. Вернулась в Барнаул, потому что тосковала по дому и родным. Устроилась в кофейный бизнес, была директором продовольственного магазина. Но начались проблемы. И тогда мой мудрый папа посоветовал: «В такой ситуации нужна стабильность. Возвращайся-ка ты в систему. Тебе нравится эта работа, у тебя получается, у тебя есть амбиции, так почему бы их не реализовать в этой сфере? Работа достойная и перспективная». И я вернулась. Опять туда же — в следственный изолятор. Опять на должность инспектора.
Как «выжить» в тюрьме?
— С того времени прошло десять лет. Убедилась, что работа — стоящая?
— Я же до сих пор здесь. Из инспектора выросла в начальника отдела. Да, миновав две ступеньки служебной вертикали. Думаю, что меня заметили и оценили, ведь на должность руководителя так просто не ставят. Это и ответственность для меня большая и показатель доверия ко мне, которое оказало руководство.
— И никакой протекции? При таком-то папе…
— У нас в семье это не принято. Наоборот, папа мне всегда говорил, что я должна соответствовать тому, где я работаю и какие у меня корни. Никогда за меня не заступался, ничего для меня не просил. Он сказал: «Твое решение, твои действия — твоя ответственность». Морально меня поддерживал, но послаблений для дочки ни у кого не выпрашивал.
— В чем заключается работа сотрудника спецотдела?
— На нас контроль всех сроков содержания, контроль сроков лишения свободы, взаимодействие с судебными органами и органами следствия, ведение личных дел. Очень трудоемкая работа, в которой очень много нюансов. Нужно хорошо знать законодательную базу. А там тоже много особенностей. Можно одно и то же положение закона по-разному интерпретировать. Часто возникают спорные ситуации, когда, например, какое-то положение органы следствия по-своему трактуют, мы — по-своему. Но нужно принять одно решение, нужно обговаривать спорные вопросы.
— Какие качества характера важны при такой работе?
— Должен быть сильный характер. Человек должен иметь свое мнение и уметь его отстаивать. Если постоянно поддаваться воздействию со стороны и подпадать под чужое влияние, то долго здесь не продержишься. У моих коллег сильные характеры. Бывает, что во мнениях мы сами не сходимся, спорим.
— Не обижает, что спорят? Все-таки с начальницей…
— Для меня важнее не то, что со мной спорят, а то, что спорят из-за неравнодушного отношения к делу.
— В СИЗО возникает ощущение дискомфорта, словно в тюрьме. Каково тебе в этих стенах?
— Наверное, для человека постороннего пребывание в таком учреждении и тяжело, и страшно. Но когда в эти стены приходишь каждый день, то привыкаешь.
— А к тем людям, которые здесь содержатся?
— Я стараюсь их истории не пропускать через себя. Конечно, когда работаешь с документами, с личными делами, то приходится не просто читать, а вникать. Но стараюсь в это эмоционально не погружаться, потому что это очень тяжело. Особенно в отношении несовершеннолетних. Я с ними редко контактирую. Со стороны наблюдаю, в материалах дел читаю. По-моему, подростки стали более агрессивными. Они совершают очень серьезные преступления. Самое страшное — не понимают, что совершили, не раскаиваются. … Да, служба у нас не из легких. Здесь нужна высокая работоспособность. Для тех, кто боится работы, это не подходящее место. Для тех, кто готов трудиться, чтобы развиваться, расти, делать карьеру, опыт службы в таком учреждении бесценен. Более того, считаю тем, кто собирается связать свою профессиональную деятельность с уголовно-исполнительной системой, начинать нужно именно с работы в следственном изоляторе: выживешь здесь, точно приживешься, где угодно. Здесь работаешь не для галочки, а по закону, как надо, как от тебя требуют. Тогда уже в других учреждениях будет легче.
Контакт со звездами
— Много говорят о профессиональном выгорании сотрудников УИС. Что помогает тебя удерживать психологическое равновесие?
— Прежде всего то, что я люблю эту работу. А разрядка для меня — спорт. Хожу в тренажерный зал и бегаю по лесу. Бег — это такое удовольствие! Люблю лесную прохладу после дождя. Бегу и думаю о чем-то приятном, мотивирую себя, строю планы, мечтаю. Даже квартиру покупала в доме возле леса, чтобы мне было удобно пробежки совершать. Еще люблю стрелять. Поддерживать спортивную форму необходимо и по работе: мы сдаем нормативы — бег, приемы борьбы, стрельба, отжимание. На конкурсе «Мисс УИС», в котором недавно принимала участие, отжалась 28 раз за 30 секунд, и по итогам конкурса по специальной, огневой и физической подготовки выиграла звание «Мисс мастерство».
— Ну, ты завоевала еще и титул «Вторая вице-мисс УИС», отличилась и в творческих конкурсах. Это было в новинку для тебя?
— Нет. Я училась в музыкальной школе. Причем еще в детсадовском возрасте. В школе ходила на хор, выступала в сценках, пела и танцевала. А когда училась в институте, то на конкурсе «Мисс БЮИ» была ведущей. Творчество — это мое. Но это — хобби. Мне нравится, что оно позволяет отойти от обыденности, помогает не очерстветь душой. И проявить себя как личность и как женщина, потому что «женщина» равно «творчество».
Еще я увлекаюсь астрологией. Даже выучилась на астролога, когда сидела в декрете. Так что у меня есть диплом. Астрология — это и наука, и вера. Если человек не верит, то у него ничего и не выходит. А если верит, то найдет способ сделать так, чтобы предсказанное случилось. Меня заряжает сознание, что я реально помогла людям. Бывало, что своим прогнозом подталкивала человека к важному для него шагу. Некоторые в шутку называют меня звездочетом.
Люблю путешествовать. Но любое море променяю на свой Алтай. Это мое место силы. Самое любимое — село Акташ. Где мало людей, где тайга и даже медведи. Когда пять часов идешь по горам и валунам, пришла, полюбовалась полчаса и — назад пять часов пешочком...
— Какая у тебя самая большая цель?
— Хочу, чтобы моя дочь выросла счастливым самостоятельным человеком. Чтобы она знала, чего хочет, и уверенно шла к своей цели, не боялась ничего. Хочу, чтобы она никогда не испытала предательства и потери дорогого близкого ей человека. Можно пережить все падения — личные, профессиональные. Можно потерять людей, которые просто были прохожими: уйдут старые знакомые, придут новые. Это обновление. Но предательство и потерю близкого не каждый сможет выдержать.
— А что скажешь, если она однажды заявит: «Хочу как ты служить в УФСИНе»?
— Это от нее я уже слышу. «Хочу преступников ловить и сажать их в тюрьму», — говорит моя дочка. Я ей откровенно признаюсь, что не желаю, чтобы она шла по моим стопам. Я же вижу ее пока ангелом. Как этот ангел окажется не в самом подходящем для ангелов месте? Но если она выберет нашу службу, то… как я помешаю? К тому же есть еще время, чтобы закалился ее характер, чтобы она не сломалась, чтобы стала человеком достойным. А в системе быть достойным человеком — на это не каждый способен.
— Что тебе как человеку дала система?
— Это моя точка роста. В моей судьбе появляются люди, с которыми очень сложно, но они меня возвышают. Конечно, жить просто, когда просто живется. А вы попробуйте, когда жить непросто. Я люблю трудности. Поэтому я всегда там, где тяжело. Каким-то образом я всегда туда попадаю.
— Чтобы почувствовать себя победителем?
— Это тоже, хотя не всегда удается. Мне важно победить для себя, а не для того, чтобы что-то доказать другим. По жизни придерживаюсь девиза: «Будь лучше, чем вчера, а не лучше, чем другие». Я расту для себя. И для дочери, чтобы давать ей пример.
