Мог стать летчиком
— Владимир Яковлевич, в чем секрет вашего делового долголетия?
— В 90-е годы летел в самолете вместе с ректором Томского мединститута. Когда познакомились поближе в процессе полета, он спросил меня: «Вам нужны какие-то исследования, помощь?» Мы договорились, и через некоторое время они высадили к нам в Степное Озеро представительный десант медиков-ученых с аппаратурой…
Человек шесть, наверное, спасли из безнадежных: томичи провели обследование коллектива завода. Это положило начало добровольному медицинскому страхованию на предприятии, которое проходит регулярно вот уже на протяжении 15 лет.
Люди сначала осторожно к этому относились, но вскоре поняли плюсы такой диспансеризации: эта ежегодная процедура внесла ощутимый вклад в оздоровление нашего коллектива в буквальном смысле слова.
Но… Пару лет назад Минздрав выпустил приказ: если ты работаешь во вредном цехе и тебе по каким-то медицинским показателям нельзя там трудиться, то ты должен уйти. А куда уходить? В нынешних-то условиях? И люди замкнулись. Если болит, то и ладно… К врачу обращаются только в крайнем случае… И это все наши усилия может свести на нет.
— В преддверии юбилея позвольте, образно говоря, «станцевать от печки»: где вы родились?
— В Тюменцево Тюменцевского района Алтайского края. Вообще-то я родился 4 апреля 1941 года, а записали — 6-го.
— Кто и откуда родом ваши родители?
— Мама, Вера Михайловна, была домохозяйкой. Она у меня из детдома. К сожалению, слишком рано умерла… Отец — Яков Павлович, его родители из Белоруссии. Он был директором МТС в селе Володарка (Топчихинский район), куда мы переехали в 1943 году. В семье нас было четверо детей: Анатолий, Нелли и Альбина.
До 16 лет жил в Володарке, потом отца перевели на Новокормихинскую МТС (Волчихинский район), в село Яр-Лог, где окончил 10 классов средней общеобразовательной школы.
После получения аттестата зрелости в 1958 году поступил в летное училище в Грозном. Но, успешно сдав экзамены, решил, что это не мое, и отказался. Вернувшись в сентябре, устроился на работу помощником комбайнера. И только после окончания уборочной, 4 ноября 1958 года приехал в Барнаул, где начал трудовую деятельность на Барнаульском комбинате химических волокон (КХВ, завод № 521), сначала учеником слесаря-лекальщика, а через три месяца уже самостоятельно слесарем. Сразу же дали общежитие на улице 40 Лет Октября.
— Почему именно слесарем?
— Мне была предоставлена свобода выбора. В то время родители воспитывали до седьмого класса, после ты уже считался взрослым. Хочешь учиться — учись, работать — работай. Я решил, что надо идти поработать.
— Какая зарплата была? Что купили на первую получку?
— Как ученик, получал 180 рублей (старыми), а потом — 300, позже — 500-600. С первой зарплаты купил модные чешские туфли.
Осенью 1960 года меня мобилизовали на военную службу (тогда призывали в 19 лет), на флот, в Тихий океан, где я прослужил четыре года. Год — в учебном отряде на острове Русском. В то время там было человек
20 гражданского населения, остальное — учебные отряды. Затем три года — на подводной лодке. Как раз во время Карибского кризиса. Так что по большей части наш личный состав находился в полной боевой готовности.
— Есть что вспомнить?
— Когда ты долго в замкнутой обстановке, вахта 4 х 4 часа, теряешь ощущение времени и пространства, день, ночь — нужна отдушина. У нас такой отдушиной был один гуцул, игравший в минуты отдыха на скрипке…
…После демобилизации в 1964 году поступил в Алтайский политехнический институт (ныне АлтГТУ). В то время армейцам полагались существенные льготы при поступлении, поэтому проблем не возникло.
Химия была в тренде
— Опять о выборе: почему именно химия?
— В то время это было модно, химия, говоря современным языком, была в тренде: открывалось очень много химических предприятий. Тем более что до армии я работал на КХВ. Поэтому сначала поступил на факультет химических волокон, но его вскоре закрыли, и пришлось перевестись на химико-технологический факультет.
— Когда у вас произошли главные изменения на личном фронте?
— Раньше до армии все были пацаны, а когда демобилизовались — уже мужчины. И родители им говорили открытым текстом, что пора жениться. Если отслужил — заслуженный муж. И на первом курсе, 5 декабря 1964 года мы сыграли свадьбу.
— Кем была ваша избранница?
— Мы познакомились с Галиной, когда я бы в отпуске, в Фирсово, где она работала учительницей. Родом Галина Игнатьевна из Косихинского района.
— Как сложилась жизнь и карьера после окончания института?
— В 1969 году получил диплом химика-технолога неорганических веществ и по направлению поехал на Южный Урал, в город Новотроицк Оренбургской области, на завод хромовых соединений.
Сначала дали комнату в общежитии. Через месяц приехала супруга с детьми — к тому времени у нас уже было две дочери. Через три месяца нам дали трехкомнатную квартиру. Начал с мастера, позже перевели старшим мастером, затем заместителем начальника производственно-технического отдела завода.
В 1972 году окончил курсы повышения квалификации на замещение руководящих должностей при Московском институте повышения квалификации. В 1976 году в Министeрстве химической промышленности СССР предложили должность главного инженера на Кучукском сульфатном заводе. Грех было отказываться от возвращения домой, поэтому, предварительно ознакомившись с предприятием, без долгих раздумий согласился. А через шесть лет, в 1982 году меня назначили директором предприятия.
15 лет с конфискацией
— Что изменилось в вашей жизни с переходом в статус топ-менеджера всесоюзного значения?
— В профессиональном отношении, если вернуться немного назад, главным инженером я себя почувствовал в полной мере лишь лет через пять, когда стал разговаривать на одном языке с учеными.
Когда назначили директором, к профессиональной ответственности прибавилась и ответственность за работу целого предприятия и многочисленного, 1 500 человек, трудового коллектива. Добавьте к этому еще и социальную сферу: одних только детских садов пять, а еще Дом культуры, спортзал, плавательный бассейн, ЖКХ, общежитие и гостиница.
— С какими наиболее крупными проблемами вам пришлось столкнуться в новой должности?
— Очень остро стояла проблема экологии. Однажды чуть не посадили в тюрьму… Был у нас в 80-е годы такой первый секретарь Алтайского крайкома КПСС — Филипп Васильевич Попов. Он посетил несколько хозяйств Благовещенского района, руководители которых на претензии первого секретаря, почему маленькие урожаи, кивали на завод: мол, из-за плохой экологии. И Попов — мне: «Я тебя гражданином сделаю! Я тебя посажу!» По «экологической» статье мне грозило 15 лет тюрьмы с конфискацией имущества…
Все властные структуры его поддержали. Кроме одного человека — председателя крайисполкома Алексея Антоновича Кулешова. Он мне подсказал: «Володя, не бегай здесь по инстанциям. Решай вопрос сам. Никто тебе не поможет».
Тогда я обратился к ученым Сибирской академии наук, в НПО земледелия, которые провели необходимые исследования, анализы и научно доказали, что у обвинений в мой адрес нет совершенно никаких оснований. Идем в арбитраж, а он — под крайкомом партии… То есть опять виноват.
Приезжал к Попову уладить это дело даже замминистра Виктор Романов, предлагал чуть ли не коровник построить совхозу. Но нет, тот был неумолим: «Посадить! Враг должен сидеть!»
Для понимания — что такое первый секретарь крайкома КПСС в те времена. Вечер. Романову улетать в Москву. Он на приеме у Попова: «Филипп Васильевич, у меня рейс через 25 минут». Тот — помощнику: «Задержите рейс на Москву!»
На прощание Романов мне, как и раньше Кулешов, сказал: «Володя, выкручивайся сам». Что делать? Пошел к министру и попросил провести независимую экспертизу по запросу Госарбитража СССР, куда могло обратиться только министeрство. Госарбитраж, в свою очередь, обратился в Сибирскую академию наук, НПО земледелия, ученые которого уже нам в первый раз помогли. И на этот раз меня признали невиновным…
Это тянулось девять месяцев. Можете себе представить состояние семьи? Когда тебя не просто посадят, но и конфискуют все имущество, то есть буквально раздавят семью...
От разнобоя — к системе
— Какие еще чисто производственные вопросы требовали незамедлительного решения и как вы их решали?
— Когда я приехал туда, углубился в работу, первое, что бросилось в глаза, — разнобой в кадрах. В то время что-то изменить было практически невозможно. Направления давались отовсюду — всесоюзное распределение. Приезжает, скажем, парень из Тулы или Иркутска, посмотрит: кругом — степь. В идеальном случае три положенных года отработает. Чаще всего уезжали сразу.
И когда в 90-х годах уже просто задыхались от дефицита инженерно-технических работников, было принято решение готовить кадры для себя. Как раз повсеместно внедрялось платное образование. И мы стали в радиусе 100 километров от Степного Озера искать желающих учиться по целевому направлению от нашего предприятия. После отбора претендентов, согласно нашему списку требуемых специальностей (химиков, бухгалтеров, экономистов и пр.), мы их посылали учиться.
С 1990 по 2016 год, за вот уже 26 лет, эта система подготовки кадров доказала полную эффективность. Мы сами их для себя готовим, порой «издеваемся»: окончил первый, второй и так далее курс, независимо от того, где ты живешь, например в Родино, но во время летних отпусков ты будешь работать у нас. Сначала с метлой, потом на более квалифицированном рабочем месте и так далее, до окончания вуза.
В год доходило до 18 студентов. Я бы погрешил против истины, если бы сказал, что не было отсева, что все они окончили вуз, вернулись на предприятие. Но сегодня еще жестче: хочешь получить открепительную «индульгенцию» — будь добр, верни то, что на тебя затрачено заводом.
И это, повторюсь, буквально нас спасло. Никуда никаких заявок не делаем. Посмотрели: через восемь лет вот этот специалист пойдет на пенсию — мы уже во всеоружии. Кадрового голода как такового в принципе нет и в помине.
Запах облепихи
— Одно из особо ценных качеств менеджера — умение договариваться с вышестоящим руководством, деловыми партнерами. Как вы решали эти вопросы?
— Приезжали в Москву люди с Карабогаза (город в Туркменистане. — «МК».). Только заходили в Министeрство, сразу распространялся запах копченой осетрины. Я приезжал туда с облепихой. Так и заводили нужные и взаимовыгодные контакты. Так и решались вопросы раньше.
— А какие вопросы?
— От а до я. Мало было получить финансирование. У нас некому было строить. Все деньги шли на оборону, всем остальным — по остаточному принципу.
— Как получилось, что на изломе, смене социалистической формации на капиталистическую завод не только не был разрушен и разворован, как большинство его «собратьев», а наоборот, получил мощный импульс развития и нашел свою нишу на капиталистическом рынке?
— Главный тактически сильный ход, определивший нашу успешную стратегию развития, заключался в своевременном решении трудового коллектива о взятии в аренду у государства предприятия в 1988 году и последующем акционировании.
Это дало нам необходимую самостоятельность в принятии решений. В первую очередь мы сами определяли, куда вложить и как распределить заработанные деньги.
Именно благодаря этому были проведены столь важные и необходимые мероприятия, как реконструкция цеха сульфата натрия и замена большой турбины.
Когда же подошел исторический процесс ваучеризации в 1992 году, трудовой коллектив приватизировал завод, и получилось настоящее народное предприятие.
Нас спасло от распада в эти лихие времена и то, что мы принципиально не работали по бартеру. Когда один директор, у которого в гараже стояли 36 холодильников, предлагал их мне в обмен на продукцию…
Мы выстояли. Да, сокращали коллектив, рабочую неделю. Вспоминаю 1997-й, тяжелейший год. Перевели «дневников» на четырехдневную рабочую неделю. Проходит время, наступает более благоприятный период, нужно возвращаться к пятидневке. А ко мне делегация женщин: «Владимир Яковлевич, может, оставим четырехдневку?» Как правило, в субботу стирка, и отдыха нет. А здесь в пятницу можно все сделать и отдыхать субботу-воскресенье.
…Очень много было гостей с «дипломатами», предлагавших немалые деньги за продажу эффективного предприятия — лакомого куска для бизнеса.
Главное, что я понял из основополагающих принципов рыночной экономики, — для того, чтобы управлять, нужно владеть акциями. Коллектив же, да еще когда их 1 100 человек, никогда не бывает однородным… А есть еще районная администрация, которая не дает покоя...
Поэтому рано или поздно встает проблема поиска стратегического инвестора. Чтобы потенциальным кандидатам представить, что называется, товар лицом, мы обратились в компанию Roland Berger Strategy Consultants (Германия), которая подготовила солидный аналитический документ в пяти томах по стратегии развития предприятия, в центре которой — производство сульфата натрия как наиболее экономически выгодное.
Одним из этапов этой работы стала организация поездки в Канаду на аналогичное предприятие. Я пригласил туда двух своих технологов. Поехали, посмотрели, поняли, что значительно отстали…
Но благодаря такому обмену опытом мы решили проблему качества, вопрос выпарных аппаратов из титана и многое другое. И пошел у нас рост объемов производства сульфата натрия: при расчетных 450 тысячах тонн в год мы выросли до 700 тысяч тонн.
Процесс поиска инвесторов пришел к своему логическому решению: наш выбор пал на ЗАО «Скай Лтд» (генеральный директор Игорь Симоненко, сейчас он председатель совета директоров ОАО «Кучуксульфат», вице-прeзидент Василий Гамаюнов). На протяжении 18 лет в зоне их ответственности — маркетинг, сбыт и работа с потребителями. Это произошло в декабре 1998 года. Во-первых, они заинтересовали профессионализмом: у них высококвалифицированные экономисты, юристы, логисты и бухгалтеры-налоговики. Во-вторых, они не стояли над душой.
Да мы и сами были очень привлекательны для инвесторов. Дело в том, что на заводе сумели создать очень сильный экономический блок: финансисты, экономисты и бухгалтерия. Итоги работы каждого месяца знали досконально, до копейки: сколько заработали, где выиграли, где проиграли и прочее, по каждой статье расходов. Однажды наша организация учета и контроля была взята за образец в качестве назидания местному отделению Сбербанка со стороны управляющего региональным отделением Татьяны Черниковой.
Если же возвратиться к инвесторам, то это люди еще глубоко порядочные. Они никогда не давили и не влияли на какое-то решение. Самостоятельности нас никто и не пытался лишить, и сегодня эта политика остается неизменной.
Публичная должность
— Когда вы сложили свои полномочия генерального директора ОАО «Кучуксульфат»?
— 13 ноября 2012 года. 30 лет без 5 дней в должности директора завода. Слухи о том, что меня якобы «ушли», не соответствуют истине. Мне уже был 71 год, и по состоянию здоровья я не смог продолжать работать так, как привык и как нужно для предприятия.
— 30 лет на руководящей должности на крупном эффективном предприятии, ваш вклад в успех которого неоспорим. Каковы ваши принципы управления? Какие деловые и человеческие качества цените в своих подчиненных, деловых партнерах?
— Во-первых, нужно доверять людям. Во-вторых, контролировать их работу. Видеть кадры в перспективе, в развитии. И все время откликаться на те вопросы, которые тебе задают. Мелочные ли, крупные, но все равно надо откликаться.
Должность генерального директора в таком населенном пункте, как Степное Озеро, — публичная: ты все время на виду, никакой свободы и личной жизни. Порой твои управленческие решения вызывают неоднозначную и неадекватную реакцию: однажды работница нашей столовой попала под сокращение, так ее отец на улице кинулся на меня с ножом, хорошо защитила супруга и подоспевшие мужики…
Надо в людях, в коллективе видеть прежде всего людей. Мои принципы подбора команды — это профессионализм, ответственность и уважение. Ведь были тяжелейшие ситуации, и нужно было принимать единственно верное решение. Чтобы люди понимали: если я принимаю решение, то беру всю ответственность на себя.
...Не было у меня трепета, что ухожу. Я спокойно перешел из руководителей в просто акционеры.
— За счет чего вы стали тем, кем вы сегодня являетесь?
— Это просто работа. Ежеминутный, каждодневный и многолетний труд. Когда благодарный, когда не очень.
Мы сделали музей к 45-летию завода. Первого директора, Марка Юльевича Гаркавина, отработавшего 15 лет, я не застал. Потом руководил шесть лет Виктор Владимирович Краюшкин. И Нечепуренко — 30 лет. Всего три директора со дня создания завода по 2012 год. При такой стабильности не было резких движений. Все шло плавно, по восходящей. Революций не было.
— Какой вы вне работы? Чем вы занимаетесь? Не тяжело без дела?
— Разгадываю кроссворды. А если серьезно, я все время нахожу, чем заняться по дому: что-то делаю, переделываю, улучшаю... Нет предела совершенству.
— Семья?
— С супругой Галиной Игнатьевной у нас две дочери. Татьяна — старшая, окончила наш классический университет, химик; Ирина — политех. У Татьяны сын Владимир (25 лет) занимается в Барнауле бизнесом, дочь Александра (21 год) учится в Австралии. У Ирины — сын Дмитрий (23) окончил университет в Англии и поступил в докторантуру.
— Ради чего жили и продолжаете жить?
— Ради детей. Они очень порядочные, без всякой заносчивости. Мы решаем их вопросы, они нас радуют своим вниманием и успехами.
