Каждому свое
«За чертой», на территории рубцовской колонии №9, известной в народе как «девятка», нас встречает начальник ИК-9 Вячеслав Писклов, сотрудники администрации «казенного дома» и, конечно, «силовая поддержка» сопровождающих. Через час общения мы поймем, что они знают каждого заключенного и, конечно, понимают, на что они могут быть способны.
Всего в ИК-9 на сегодняшний день отбывают наказание около 300 осужденных. Колония особого режима для каждого заключенного начинается с карантина — сюда вновь прибывшего отправляют на срок до 15 суток. В течение этого времени сотрудники колонии, будто рентген, «распознают» нового обитателя — здесь выясняют всю его «подноготную», начиная от того, где родился, учился и за что попал в колонию. Также «новичков» начинают учить правилам внутреннего распорядка, хотя, как говорят сотрудники ИК, основные «законы колонии» прибывшим уже известны — здесь отбывают наказание только те, кто ранее уже находился в условиях несвободы. «Первоходам» тут не место.
В карантинном отделении осужденные живут в небольшом общежитии. Спят они на двухярусных кроватях, комнаты рассчитаны на 32 человека. Около здания есть небольшой дворик. Построение здесь — обязательный ежедневный ритуал, в целом похожий на тот же, что в армии на плацу, правда, строящиеся не в камуфляже, а в черной робе с нашивками на груди.
В этом же помещении есть комната психолога. Как рассказывают сотрудники колонии, профильный специалист работает с каждым осужденным. Чаще всего оценка личности рецидивистов и выяснение их «проблем» ложится на плечи женщин.
Как и, кстати, оказание медицинской помощи. Работниц колонии от закоренелых преступников отделяет массивная решетка. По словам медиков, в ИК-9 за их 20-летний стаж работы не было ни одного ЧП, связанного с нападением на женщин. Все дело в постоянном контроле со стороны и строгим порядком, который существует в учреждении. Женский персонал здесь обеспечен всеми средствами безопасности — в каждом кабинете есть «тревожная кнопка», при себе всегда — особые брелоки. Сигнал в случае ЧП поступает на пульт дежурных.
«Работаем уже больше 20 лет здесь. Не страшно. В нашей колонии не было происшествий», — рассказывают медики.
Кроме женщин-врачей в санчасти есть стоматолог. Узкий специалист называет себя «приходящим», поскольку работает в другой рубцовской колонии — ИК-5. Раз в неделю он посещает «особую» колонию.
«Желающих — море. Пациенты в ИК-5 и в ИК-9 по поведению практически ничем не отличаются. Они уважительно относятся к докторам. Здесь, правда, состояние полости рта осужденных похуже. Объясняется это тем, что в ИК-5 в основном молодежь сидит, стариков там мало, а здесь более возрастной контингент, у них более сложная ситуация с зубами. Но особой разницы между ними нет, уважают нас», — рассказывает врач.
«Перед медициной все равны», — подмечает начальник.
После карантинного отделения осужденные распределяются по отрядам, а в дальнейшем — на обучение и работу. Здесь за короткий промежуток времени заключенные могут получить специальности швеи, пекаря, закройщика, сварщика и другие. Одна из самых популярных профессий — швея. Осужденные своими руками шьют изделия как на нужды уголовно-исполнительной системы, так и по договорам со сторонними заказчиками.
На работе в колонии платят зарплату, правда, на руки зэки ее не получают — деньги зачисляются на спецсчет. Потратить их можно на свои нужды в магазинчике, который находится на территории колонии.
Для особых людей
По пути в общежитие сотрудники колонии рассказали, что же такое — особый режим. По их словам, условия содержания на «девятке» абсолютно ничем не отличаются от строгого или общего режимов. В ИК-9 однако строже внутренние правила, жестче контроль, есть больше ограничений, касающихся возможности получать посылки и встречаться с родными. Здесь осужденные, как и в каждой колонии, «разделяются» на тех, кто «сидит» на облегченных, строгих и обычных условиях. «Облегченный» формат, конечно, нужно «заслужить», к примеру, не нарушать распорядок и усердно работать. В таком случае зэк может рассчитывать на дополнительные свидания. Обычно осужденным предоставляют две длительные встречи в год по трое суток каждая. Как рассказывают сотрудники колонии, к заключенным приезжают и жены, и дети.
Для встреч с родными есть отдельное помещение с кухней, комнатами и даже детской — там стоит кроватка для совсем еще малышей, игрушки, столик. Глядя на скромное убранство детской комнаты, невольно задумываешься — узнает ли ребенок о том, где был его папа в те минуты, когда ему и маме так нужна была поддержка, и расскажут ли ему, за что отец-рецидивист отбывал здесь наказание? Да и вообще — покинет ли папа эти стены живым, ведь за рецидив особо тяжких преступлений суд приговаривает к длительному лишению свободы. Некоторые возрастные осужденные отбывают здесь второй, третий, четвертый срок, а жизнь, как известно, не бесконечна.
В то же время невольно закрадывается мысль — а как будет на свободе? Не убьет ли он опять, не посягнет ли на здоровье и жизнь ребенка снова, не вернется ли к терроризму, отбыв в заключении не один десяток лет? Может, лучше им быть там, где они сейчас?
Актеры-убийцы
«Бывает, что человек только освободится и снова попадает сюда, повторно совершает преступления, бывает по той же статье. Почитали бы вы их приговоры… О каком раскаяние тут говорить?», — делится мыслями замначальника ИК-9 Дмитрий Мандров.
Другие говорят — в общей массе осужденных рецидивистов, на их взгляд, есть лишь небольшой процент тех, кто осознал и действительно раскаялся. Обычно их видно. Сотрудники колонии рассказывают, что с годами заключенные становятся более изобретательными и изворотливыми, поэтому соврать им не составит большого труда.
«Они же тоже очень хорошие психологи. Пребывание в местах лишения свободы, общение здесь, закрытый мужской коллектив — все сказывается. Человека же можно сравнить с луковицей. А здесь они все без шелухи, здесь человека сразу видно. Но, с другой стороны, они же все приспосабливаются», — рассказывает заместитель начальник отдела по воспитательной работе с осужденными Анатолий Ульянов.
Рубцовчанин Егор (имя изменено — прим.ред.), отбывающий в ИК-9 уже второй срок — и актер, и постановщик спектаклей для осужденных, и сварщик, и несостоявшийся учитель — одним словом, талантов не сосчитать. Рассказывает, что в молодости играл в КВН, учился на педагога, но пришлось все забросить. Первый срок отбывал за убийство. Говорит, так получилось, заступился за друга. Освободился и вскоре попал в ИК-9 на 12 лет и 8 месяцев.
«Наркотики, прошу прощения, так бывает. Не буду говорить, что не виноват, все мы во всем виноваты. Там очень все серьезно, там сразу хранение, употребление, распространение, это все сразу «прилипает». Мне осталось два годика, сейчас одиннадцатый год отбываю. В заключении в общей сложности проведу 20 лет. 31 год мне был, когда я сел. Дома ждут сестренка и племянница. Выйду, первым делом займусь здоровьем и куплю «Ниву»», — улыбается Егор.
Осужденный активно помогает развивать культурную сферу в колонии, сам играет в театре, проводит мероприятия для осужденных, на праздники устраивает конкурсы.
«Все делаем, и песни поем, и пляшем. На Новый год что-нибудь обязательно придумаем, на Масленицу тоже надо будет в мешках попрыгать. В клубе смотрим хорошие фильмы, тут у нас большой экран. Ребята из политотдела закачивают. Нужно разнообразие. Зона рабочая же, все трудятся, а досуг нужен», — делится мыслями Егор.
Осужденный с воодушевлением рассказал про будущую постановку по рассказу Василия Шукшина «Гоголь и Райка». Спектакль пройдет в формате «театр одного актера». Егор выступит перед осужденными с философским монологом.
«Все будет хорошо, легко и непринужденно. Я не сомневаюсь. Будет и музыкальное сопровождение. Займет минут 20, наверное», — улыбается заключенный.
После разговора мы узнаем, что этот талантливый человек, который в совокупности уже провел 18 лет за решеткой, все же как минимум один раз в разговоре слукавил — второй срок он отбывает в ИК-9 вовсе не за наркотики, а за убийство с особой жестокостью. В подробности преступления сотрудники колонии не стали вдаваться.
В курсе новостей
Заходим на огороженную забором с «колючкой» территорию, где стоит двухэтажное здание. Это — «отряд» или общежитие. Здесь осужденные отдыхают, спят и узнают последние новости об актуальной обстановке в мире. Спальные места выглядят так же, как в карантинном отделении, у каждого есть прикроватная тумбочка. В отряде чисто, все кровати застелены «по ниточке». В классах, где проходят лекции, есть скамьи, аквариумы, телевизор.
«Здесь сотрудники проводят занятия по социально-правовым знаниям. Это воспитательная работа и лекции. Мы отвечаем на возникающие вопросы об изменениях в законодательстве. Доводим до осужденных всю актуальную информацию, в том числе о политической обстановке, чтобы они, освободившись, были готовы к реальному миру и, как говорится, подкованы. Осужденный, несмотря на его правовой статус, остается человеком, до него нужно доносить, что происходит «там». Здесь включаем новостные выпуски, социальные ролики. На закон о пробации у нас сделан большой акцент — за девять месяцев до освобождения каждому заключенному предлагается написать заявление, впоследствии его резюме размещается на сайтах трудоустройства. Помогаем оформить необходимые документы, оказываем содействие в поисках работы. Осужденные не остаются брошенными. Эта помощь оказывается для того, чтобы уменьшить рецидив преступлений. Человеку нужно себя найти, чтобы сюда не вернуться», — рассказывает заместитель начальника отдела по воспитательной работе с осужденными Анатолий Ульянов.
Колония, так или иначе, становится домом для рецидивистов. Работа, библиотека, в которой насчитывается около восьми тысяч книг, спортивные соревнования, турниры по шахматам, кинотеатр, новости, лекции, досуг, трехразовое питание и свежайший хлеб, который пекут сами осужденные — все это есть у отбывающих наказание. Эти, казалось бы, обычные вещи, которые зачастую по эту сторону решетки принимают за данность, в несвободе приобретают, наверное, особую ценность.
Пришли к Богу?
В ИК-9, как и во всех алтайских колониях, есть свой небольшой храм. Сюда приезжает батюшка из Рубцовска, здесь же он общается с арестантами. В церковные праздники служитель веры обязательно посещает колонию.
В храм ходят многие заключенные — хочется верить, что в молитве и, главное, в душе они искренне просят прощения за свои преступления. Но можно ли искупить вину за такие страшные поступки длительным сроком? Наверное, на этот вопрос никогда не найдется ответа.
Стены и потолок храма на «девятке» расписаны картинами по мотивам библейских сказаний. Здесь есть скульптура Иисуса Христа, распятого на Кресте, а рядом — не то Мария Магдалина, не то Богородица, роняющая невидимые слезы. Икон, специально привезенных сюда из-за периметра, немного. Зато десятки картин с ликами святых. Писал их один из осужденных — когда мы вышли из церквушки, он стоял неподалеку с опущенными глазами. Но на какой-то миг он поднял взгляд — показалось, что в нем была странная смесь страха, озлобленности и будто бы почти детского любопытства. Поговорить нам с ним не дали. Уже позже мы узнали, что этот художник, расписавший своей рукой стены и потолок храма библейскими сюжетами, ангелами и голубями, отбывает уже второй срок за жестокое изнасилование.
Еще больше фотографий из ИК-9 — в фоторепортаже «МК на Алтае»
Читайте также
«Я убила вашего папу». Осужденная рассказала, почему лишила жизни мужа после 35 лет брака