Метод кнута и пряника
Опустим особенности кадровой работы, все-таки День воспитателя. Отметим только один момент. По словам Оксаны Сергеевны, после работы в кадрах можно справиться с любым делом и направлением. Поэтому, когда в 2019 году нашей собеседнице предложили попробовать себя в должности начальника отряда, она легко согласилась. За Оксаной Адодиной закрепили отряд участка колонии-поселения. Осужденные там ближе к воле, им разрешена гражданская одежда, а не тюремная роба, работают они в поле и на подсобном хозяйстве, в сопровождении сотрудника могу выходить за зону, например, в магазин.
«Это был переломный момент. Отдельно работающую тогда КП-7 упразднили, теперь это была ИК-6, только с участком колонии-поселения. А наша колония всегда славилась строгим соблюдением правил внутреннего распорядка. Осужденные, прибывающие к нам из других колоний, говорят, что у нас тяжко. Да, потому что режим, и мы строго требуем. Кто не соблюдает, привлекаем к дисциплинарной ответственности. Так вновь прибывшие, хоть и нехотя, но подстраиваются под общую массу, — говорит Оксана Адодина. — Мой первый отряд в колонии-поселении до реорганизации жили довольно расслаблено: осужденные ходили в магазин, когда хотели, и прочее. Со сменой руководства осужденным запретили "прелести прошлой жизни", а меня поставили там навести порядок. Я сначала строжилась, ругалась, а потом увидела, с какой самоотдачей осужденные в полях работают, пошла к начальнику и говорю: "Перегибать нельзя, нужен "пряник!" К тому же, они — женщины". Добро от руководства получила, сама ездила с ними в магазины, в больницы. Но только с теми, кто хорошо работал. Поэтому мы и капусту добротную выращивали, и надои большие от коров получали».
«Каждый может попасть в тюрьму»
Оксана Адодина вспминает: «Когда я пришла работать начальником отряда, я поняла одну важную вещь: каждый из нас может оказаться в трудной жизненной ситуации, попасть в колонию. Это очень изменило мое отношение к осужденным, даже к рецидивисткам. В 2022 нашу колонию объединили с новоалтайской ИК-11, где содержались "многоходы". До этого я свято верила, что мы осужденных перевоспитываем, что они больше ни ногой в колонию, только единицы могли вернуться. И каково было мое разочарование, когда я увидела столько знакомых лиц! Вышли, год на свободе пробыли — и опять в колонию. Я пришла домой, говорю мужу: "Наверное, буду увольняться. Не вижу смысла в своей работе...". Потом меня поставили начальником отряда у рецидивисток. Когда я стала с ними работать, я прониклась их жизненными трудностями. Поняла, что, когда выйдешь на свободу, бывает сложно определиться в жизни, устроиться на работу. Многим некуда податься, у них нет поддержки. Была история у меня: одна женщина подала в апреле ходатайство на условно-досрочное освобождение. А конец срока у нее в июле. Я спрашиваю: "Зачем? Чтобы загулять на майских праздниках? Досиди уже немножко". Она говорит: "Оксаночка Сергеевна, если УДО одобрят, и я в мае выйду, хоть картошку посадить успею и в огороде что-нибудь. А в июле выйду, уже ничего у меня не вырастет. И как мне жить и зимовать? Дом есть, а кушать нечего будет". Оформили документы, вышла она по УДО, пока не возвращалась.
Оправдать доверие
— Вы сочувствуете осужденным?
— Сочувствие есть. Но всем поголовно сочувствовать и верить нельзя. Есть те, которые в наглую твердят, что не совершали каких-то проступков здесь в колонии, а на видеокамерах посмотришь — они. Те, кто осознанно идет к условно-досрочному освобождению, воспринимает администрацию, берется за любую работу, стремится к семье и детям, им можно поверить, отстоять их интересы в определенных ситуациях. Хочется ведь, чтобы матери побыстрее вернулись к своим детям.
— А как заслужить доверие осужденных?
— Не предавать, выполнять обещания. Например, отзвонить, когда смена у тебя закончилась, потому что именно в это время ее сын приходит со школы, а у него сегодня День рождения. Или трудоустроить, чтобы она финансово помогала маме, которая сейчас воспитывает ее чадо. Или сказала, что привлечешь к дисциплинарной ответственности за нарушение и наказываешь. Тогда с любыми женщинами, даже с осужденными можно выстроить работу. Поэтому вопреки усталости и нежеланию задерживаться на работе ради общего блага надо выполнять обещания.
— Оксана Сергеевна, мы заговорили о детях осужденных, их семьях. Как проявляется материнство в местах лишения свободы?
— К сожалению, не все матери стремятся домой. Есть женщины, у которых словно отсутствует материнский инстинкт. У нас ведь отбывают наказание осужденные, которые в отношении своих детей совершили преступления: это детоубийцы и против половой неприкосновенности. Ты ребенка носишь, рожаешь и потом над ним издеваешься. Мне непонятно.
Понять и простить?
— Какие преступления вы можете понять или оправдать?
— Все преступления случаются по какой-то причине. Если брать статью 105 УК РФ — «Убийство», процентов 70 таких преступлений женщины совершают в отношении сожителей или мужей. Была у меня в отряде осужденная — видная такая женщина, но дерзковатая. Она в свое время за грузина вышла замуж. Горячий кавказский мужчина очень ревновал ее, а после развода просто стал преследовать и не давал жизни. Она и в другой город переехала даже. В итоге женщина убила своего преследователя. В приговоре написано: «40 ударов топором из них 15 — по голове». Согласитесь, жутко? Но когда слушаешь телефонные разговоры с семьей, складывается полная картинка. Из беседы с дочкой я поняла, что они буквально сбежали из села в город. Мама одна никуда не ходила — боялась, дочь с зятем увозили ее на работу и встречали вечером. Иногда оставались ночевать у мамы, потому что мужчина тот тоже переехал за ними, приходил по ночам и стучался. Очередной ночной визит осужденная просто не выдержала и зарубила своего преследователя.
Возьмем еще одну «популярную» статью 228 УК РФ — «Распространение наркотиков». За это у нас отбывают наказание, в основном, молодые девчонки. Кто-то идет сознательно на такие преступления в погоне за большими деньгами, другие случайно оказываются на крючке. Две «закладчицы» у нас сидят, юные совсем. Работали в доставке пиццы. Хозяин предложил подработку: вечером развести смеси для кальяна. Раза три они подработали, и мужчина признался, что развозят они наркотики, и пригрозил сдать их в полицию, если они откажутся дальше работать. Девчонки испугались, продолжили работать, но вскоре их все равно задержали.
— Да, много судеб прошло через вас за эти годы. А были истории, которые запали вам в душу?
— В душу западают страшные приговоры. Прочитаешь, потом ночь не спишь, с осужденной не можешь общаться... Поэтому не хочу их вспоминать. Вообще такие осужденные за убийство или причинение тяжких телесных, как правило, лидеры по натуре. Их ставят бригадирами на производственных участках, если они хорошо трудятся. Приходится работать с ними, но это все очень тяжело.
А дома ждут, а дома любят
— Поговорим о более приятной теме — семья. Родные поддерживают осужденных или отворачиваются от преступниц?
— Родители и другие родственники обычно их не бросают. Семья сама учится жить с этим горем, еще и поддерживают осужденную. Все помнят резонансное дело, когда учительница-художница зарезала собственную дочь. Так вот муж много лет ездил в колонию на свиданки к жене, звонил, посылки присылал, поддерживал. Совсем недавно развелся с ней, нашел себе другую женщину. Но это после стольких лет заботы!
— Вообще часто мужья разводятся с женами, которые в колонии?
— Наоборот — часто у нас осужденные замуж выходят. Раз в два месяца точно регистрируем браки. Когда девушки на свободе, они имеют выбор: этот не нравится, этого не хочу. А когда оказываются в колонии, большая масса поклонников растворяется, проявляются только истинные чувства и намерения. Например, у одной осужденной на свободе остались мама с сыном. Так молодой человек за мамой ухаживал, в больницы возил, помогал финансово, сына этой девушки и в школу, и на секции водил. И вот по телефону ей мама говорит: "Лера, только попробуй не выйти за него замуж!". Мужчина приехал в колонию с букетом цветов, и они зарегистрировали брак.
Еще одна история. Поклонник осужденной — друг семьи, значительно старшее ее. Сама она — барнаульская, родители переехали в Питер. А он максимально окружил девушку заботой, проплачивал адвоката, посылки, передачи — все привозил, письма писал. Она всегда холодной такой и отстраненной была к нему. Несколько раз мужчина приехал на краткосрочные свидания, на одном из них говорит: "Я подал заявление в ЗАГС. Выходи за меня замуж!". И они поженились.
— То есть, хочешь проверить отношения, сядь в тюрьму?
— И у тебя останется тот самый — единственный и близкий. Или не останется никого. Такое тоже бывает.
Норма жизни у каждого своя
— Как вы считаете, уголовно-исполнительная система способна перевоспитать осужденного?
— Если человек попал в колонию при стечении каких-то обстоятельств, он не примет для себя образ жизни в местах лишения свободы. А если он жил аморально на воле, колония станет для него неким перерывом, после освобождения он вернется в удобную для него среду и вскоре снова сядет. Мы можем воспитывать их и делаем это. Осужденные здесь избавляются от наркотической и алкогольной зависимостей. Приобщаем их к творческой деятельности. Они сами ставят спектакли и танцевальные номера, шьют костюмы, делают декорации, организовывают концерты и творческие представления.
Одно время у нас в колонии цыган много было. Пели они невероятно, выступали на всех мероприятиях. И вот прилетает задание: организовать на завтра концерт, руководство из Барнаула приедет. Так девчонки-цыганки, которые толком читать не умели, за вечер песню «Офицеры» выучили, да так спели! Я всегда поражаюсь, почему они с такими голосами не могут где-то в кабаках петь и деньги зарабатывать? Зачем идут наркотиками торговать и воровать? Но хоть как мы их будем убеждать, что на свободе нужно вести правопослушный образ жизни, работать, норма для каждого своя. Если человеку не норма находится в колонии, он может попасть сюда случайно, но не второй, третий и четвертый раз.
«Не хватает свободы»
— Оксана Сергеевна, эти 20 лет в местах лишения свободы наверняка отразились на вашей жизни? Это ведь приличный срок.
— Я люблю свою службу, дорожу ей и горжусь! Но есть свои особенности: мы здесь в строгих рамках. Нам, как и осужденным, порой не хватает свободы. Поэтому у нас и год работы за полтора считается. Наши сотрудники выходят на заслуженный отдых и пускаются во все тяжкие: путешествия, рыбалка, творчество! У них есть льготная пенсия — хорошая подушка безопасности, они молоды и еще полны жизненных сил. Профдеформация, да, есть. Я примеряю весь окружающий мир на осужденных. Так иду по городу, вижу человека с татуировками, думаю: скорее всего, сидел. «Налет» колонии сложно стереть. Также и про сотрудников, которые полностью отдаются службе, их видно в обычной жизни.
— В чем ваша отдушина от службы?
— Мой релакс — огород. У нас частный дом, большая территория. Прихожу с работы, кушаю и на огород. Выполола все, огурцы собрала, помидоры подвязала, опрыскала, туи обрезала — красота! Зимой просто отдыхаю.