О футбольной карьере, жизни в России и премудростях работы детского тренера читайте в сегодняшнем материале «МК».
Дела футбольные
— Кристоф, как вы начали заниматься футболом и где делали свои первые шаги?
— С пяти лет, когда пришел в детскую спортшколу французского городка Авиньон, где родился. В восемь лет мы выиграли детский кубок Франции, и я получил приглашения от клубных академий ведущих команд страны. Но папа сказал, что буду заниматься в самой сильной по тем временам школе и отправил меня в Италию, в команду «Торино». В Турине, где базировался клуб, жила моя бабушка, поэтому проблем с адаптацией в быту у меня не было и в интернате я не жил. Там прошел все подростковые команды и в 17 лет подписал первый профессиональный контракт. Это было в 1984 году.
— Как прошел ваш дебют в профессиональном футболе?
— Это случилось на матче «Торино» — «Наполи» (Неаполь). В составе неаполитанцев тогда играл знаменитый Диего Марадона. За пять минут до конца матча наш распасовщик получил травму, и ему потребовалась замена. «Только бы не меня», — подумал я. Но тренер показал мне, что пора выходить на поле. Очень волновался: против меня играют мировые звезды, на трибунах не умолкают фанаты. Но постепенно волнение прошло — отдал несколько точных передач, потом совсем осмелел, даже кого-то обвел, но матч мы проиграли. Уже потом, перед очередной игрой с «Наполи», я сказал отцу, что постараюсь подарить ему майку Марадоны. Папа решительно этому воспротивился. «Мне не нужна майка Марадоны, мне нужна твоя майка. Тогда я буду с гордостью говорить, что мой сын играл против легенды футбола», — сказал отец. После дебюта во взрослом футболе тренер «Торино» стал выпускать меня чаще.
— Как карьера развивалась дальше?
— В 1987 году перешел в итальянскую «Парму», тогда казалось, что ухожу на повышение, но получил травму. Долго лечился, но так и не смог закрепиться в составе и в 1989 году вернулся во Францию, перейдя в «Олимпик» из Марселя. Оттуда ушел в 1991 году в «Лион», затем в «Аяччо», а в 1994 году вновь вернулся в «Олимпик». В тот год команда вылетела из первого дивизиона после скандала с договорными матчами.
— Говоря о скандалах, хочется задать вам вопрос о допинге...
— Мне много раз предлагали попробовать. В основном это были предложения от агентов. «Прими, и никто не заметит, а ты станешь звездой, увидишь «Милан», «Барселону», будешь получать огромные деньги», — говорили они. Но я всегда отказывался.
— По этическим соображениям или из-за боязни быть пойманным?
— Понимаете, у нас вся семья спортсмены, брат становился чемпионом Франции по боксу, другой брат также играл в футбол. Нас всегда воспитывали, что победы нужно добывать только честно. Мне было бы стыдно смотреть в глаза отцу и братьям, спортивные принципы честной игры были для нас превыше всего.
— Профессиональный контракт в 17 лет — это ведь огромные деньги. Были искушения нарушать спортивный режим?
— Это смешные суммы по сравнению с тем, сколько зарабатывают футболисты сейчас. Например, в 1989 году, играя за «Олимпик», я получал 100 тысяч франков в месяц. Тогда это были очень хорошие деньги, я сразу купил дома своим родственникам, друзьям дарил много подарков, но никогда не спускал деньги в ночных клубах и казино. Шиковал? Да. Но режим не нарушал. Купил себе Bentley-кабриолет, последнюю модель. Или самые лучшие велосипед и горные лыжи, которые смог найти в Марселе, не отказывал себе в продуктах и одежде. Еще купил игровую приставку Sega Mega Drive — тогда это была очень крутая вещь.
— Как закончилась ваша спортивная карьера?
— Летом 1995 года перед началом очередного сезона мы проводили серию товарищеских матчей. Играли с каким-то испанским клубом. Получаю мяч, двигаюсь, ухожу в сторону от нападавшего соперника, который прыгает мне в опорную ногу. В итоге повреждение колена, год передвигался только на костылях, потом стал нормально ходить, но на поле больше вернуться не смог. Травмировавший меня футболист, испанец, потом приходил ко мне в больницу, извинялся, мы до сих пор общаемся. Видите, на мне футболка сборной Испании? Это его подарок. Кстати, в 2000 году бразилец Роналдо получил аналогичную травму и смог вернуться на поле только к чемпионату мира 2002 года. Но к этому времени медицина шагнула вперед, да и у бразильца были огромные деньги, множество рекламных контрактов. Было сделано все, чтобы он вернулся на поле. Не знаю, как эти медицинские термины произносятся на русском языке, но, грубо говоря, он поставил себе «новое колено» от здорового человека.
— Никогда не слышал эту историю...
— Был подобран донор похожей комплекции, за большую сумму он согласился пожертвовать своим коленом и лег на операцию. Я не осуждаю Роналдо, я уважаю его характер: после такой травмы и сложнейшей операции он блистал на чемпионате мира 2002 года.
— Где вы были 12 июля 1998 года, когда Франция обыграла Бразилию в финале чемпионата мира?
— Прямо на стадионе «Стад де Франс» в Сен-Дени, можете назвать меня счастливчиком, ведь я видел финал вживую. Победа Франции 3:0 — это шок, эмоции переполняли, я не мог поверить своим глазам. Честно говоря, не верил, что мы сможем победить грозных бразильцев, и после этой игры гуляла вся Франция. А победный финал чемпионата Европы 2000 года я уже смотрел в России по телевизору. Новые эмоции и победы впереди, вот увидите, Франция выиграет домашнее «Евро-2016».
— А Россия выиграет домашний чемпионат мира 2018 года?
— Нет, это я вам точно говорю, хоть и буду болеть за россиян, но гарантирую: первое место мы не возьмем.
О русских девушках и водке
— Чем занимались после завершения карьеры игрока?
— Пытался работать архитектором или дизайнером. У меня соответствующее высшее образование, которое я получил заочно, еще будучи игроком. Но, немного поработав, понял: это не мое. Пришел в родной «Олимпик», где меня взяли тренировать восьмилетних ребятишек.
— Как оказались в России?
— В 1999 году я поехал на отдых в Таиланд и познакомился с русской девушкой, ей было 22 года, она родом из Бийска, заканчивала учебу в институте.
— Видимо, состоятельная дама, далеко не каждая бийчанка могла позволить себе поехать в 1999 году в Таиланд...
— Она родилась в Бийске, но к моменту нашего знакомства уже давно жила с родителями в Воркуте. С ней мы сначала общались на английском, потом я выучил русский, а она французский. Звал ее переехать ко мне во Францию, но она сначала хотела окончить российский институт. Ради любви бросил все и приехал в Воркуту. Сначала думал, на пару месяцев, потом на полгода, а тут уже она и забеременела, потом родилась дочка. Ну, и остался в Воркуте, открыл свой ресторан.
— Что больше всего удивило в России?
— Первый город, который я посетил, была Москва — абсолютно европейский мегаполис. Но, приехав в Воркуту, был шокирован. Ладно, о морозах слышал и был готов, но вокруг этот русский север, снег, никакой растительности и полярные дни-ночи. Долго не мог привыкнуть, что летом всегда светло, а зимой наступает полярная ночь.
— Когда столкнулись с русскими алкогольными забавами?
— Приехали в какой-то ресторан в Воркуте, меня усадили за стол, по-русски я ничего не понимаю, вокруг меня 30 человек, все с рюмками, стол весь заставлен блюдами. Один сказал — все выпили. Проходит пять минут, другой поднимается, что-то говорит — все опять махнули рюмки с водкой и усиленно закусывают. Во Франции так не принято, если мы идем в ресторан или бар, то обычно пьем вино, коктейли, даже виски или водку, но просто неспешно потягиваем, и на столах — никакой еды. Еще один момент, который меня шокировал, — привычка русских раздеваться в мороз. К концу того застолья один ходил по улице в расстегнутой шубе, при морозе в 40 градусов, и что-то орал, другой прыгал голым в снег. Я думал: «Боже, завтра эти ребята окажутся в больнице», но ничего, наутро выглядели вполне здоровыми и бодрыми.
— Где оказались после Воркуты?
— Мы расстались с женой, и я переехал в столицу тренировать детей в ФК «Москва». В Воркуте успел соскучиться по футболу, там нет уличных полей, только футзал, но это совсем не то. Вскоре ФК «Москва» развалился, я начал колесить по всей России, работал в «Спартаке» (Нальчик), омском «Динамо», в Новосибирске, пока не осел в Барнауле.
— С какими сложностями вы здесь сталкиваетесь?
— Если в Марселе из 300 желающих детей мы отбирали 100 лучших, то здесь, на Южном, к нам приходят несколько десятков, и мы берем всех. Но мне все равно, умеет ребенок играть или нет, я его научу в любом случае. Меня удивило, что многие местные детские тренеры практически не уделяют внимания тактике. Ребята, как во дворе, всей толпой бегают за мячом.
— Какие сильные и слабые футбольные качества у российских мальчиков?
— Русские мальчишки обычно плотно сбиты, настоящие крепыши, они выносливы, способны обучаться тактике. А вот техника страдает, есть одаренные ребята, но им далеко до латиноамериканцев. Русские команды должны выигрывать за счет отличного взаимодействия, развивать культуру паса, безупречно действовать позиционно, уметь «перебегать» соперника.
— Ваши впечатления от Барнаула?
— Прекрасный город, мне здесь очень нравится. Я знал о нем еще с 2000 года, когда познакомился с вашим земляком Михаилом Евдокимовым, приезжал играть на его турнир в Верх-Обском. Москва и Новосибирск — слишком шумные и неудобные, Питер некомфортен своей влажной промозглой зимой. А Барнаул — компактный.
— Почему не хотите уезжать во Францию? Скучаете по родине?
— Я полюбил Россию, мне очень нравится жить здесь. Во Франции у меня есть вилла, и, может быть, на пенсии перееду туда, а пока здесь, где мои друзья, мои пацаны, — нам еще столько турниров выиграть надо. Мои родственники из Франции говорят: «Ты ненормальный, русские стремятся уехать из своей страны в Европу и Америку, а ты, наоборот, едешь в Россию». А я им шутя отвечаю, что даже Депардье приехал сюда после меня. В 1999 году меня пугали войной в Чечне: французы смотрят телевизор и не представляют, какая Россия большая страна, думая, что здесь кругом война, не догадываются, что Чечню и Алтай разделяют тысячи километров. Сейчас с каждым годом жизнь улучшается, это видно. Практически никаких неудобств я не испытываю, даже звонить во Францию с мобильного мне обходится всего в шесть рублей за минуту.
— Правда, что русские девушки — самые красивые в мире?
— Не совсем так. Да, русские очень красивы, но неверно утверждать, что лучшие в мире. Я могу вам таких итальянок или француженок показать... Но русские девушки гораздо менее избалованны и более добрые. В Европе они больше думают о карьере, а потом, когда ей уже 35 лет, только начинают думать о семье и детях. Я буду жениться еще раз только на русской женщине. Чтобы в доме было чисто, а на столе была вкусная еда.