Свидетели истории
Кто-то из этих заслуженных людей в годы Великой Отечественной был еще ребенком, кто-то работал наравне со взрослыми у заводских станков или в колхозном поле. А вот фронтовик во всем краевом ведомстве остался всего один, это бийчанин Петр Григорьевич Щербаков, который прошел боевой путь от Ленинграда до Вены и которому в июне исполнится 100 лет.
«К сожалению, свидетелей военных лет остается все меньше и меньше. Поэтому мы посчитали важным сохранить воспоминания тех, кто жив, кто еще рядом с нами. Мы должны услышать их гордость и их боль, запомнить их истории. То, что вопросы о войне задают наши дети, тоже имеет особый смысл, ведь ответы они получают не из интернета и не из учебников, а от живых людей, которые рассказывают о том, что сами видели и пережили, — говорит заместитель начальника УФСИН России по Алтайскому краю Сергей Гертель.
«Никто не хотел быть фашистом»
О чем ребята спрашивали тех, кто более семи десятков лет был такого же возраста, как и они, сегодняшние? Да о своем, о детском. Например, восьмилетний Богдан Кененов поинтересовался, в какие игры играли мальчишки и девчонки военной поры.
«В основном, игры были массовые, — вспоминает бийская пенсионерка, имеющая статус «дети войны», Светлана Ивановна Борщенко, в прошлом учитель школы при колонии для несовершеннолетних. — Особенно любили играть в «сыщики-разбойники», правда, несколько переиначив ее правила. Участвовали две команды, одна — «красные» или «наши», а вторая — «фашисты». Мы никогда не называли врага немцами, только фашистами. Конечно, никто «фашистами» быть не хотел. Придумали способ, как набирать игроков в эту команду. Загадывали загадки, и если кто-то не справлялся, отвечал неправильно, тот отправлялся в «стан врагов». Но невезунчики шли туда всегда с большой неохотой и, кажется, специально старались проиграть.
Хлеб из мерзлой картошки
Самый юный участник проекта — четырехлетний Артур Дмитриев из Новоалтайска рассказал, что ему говорила мама, будто в войну люди голодали. «Что же вы кушали?» — спросил мальчик. Судя по рассказам ветеранов УИС, участвовавших в проекте, голод, постоянное недоедание были одним из самых мучительных испытаний для людей в те годы. Труженица тыла из Рубцовска Лидия Михайловна Банникова вспомнила, что когда их, 12-15-летних подростков, отправляли на прополку полей пшеницы или расчистку скотных дворов, она в отчаянии плакала и жаловалась: «Кормить не кормите, а работать заставляете!». «Нашу семью немного выручала картошка, — признается Лидия Михайловна. — А у некоторых соседей и картошки не было».
Военное детство ветерана краевого УИС Игоря Дмитриевича Шелякова прошло в Ульяновской области. Здесь, как и в Сибири, не рвались снаряды и не свирепствовали оккупанты, но жилось очень трудно. В их доме было так холодно, что он с маленьким братом приходил греться в пекарню, где работала мама. «Там в двух огромных печах пекли хлеб, добавляя в муку мерзлую картошку— - рассказывает Игорь Дмитриевич.
«Добрых фрицев не встречал»
Очень серьезный вопрос задала 11-летняя Рита Майник: «Правда, что фашисты были жестокими?». Как никто другой узнал осенью 1941 года нрав германских захватчиков Василий Иванович Александров. Тогда он, подросток, жил в Орловской области. Его родное село 15 месяцев было под фашистами.
«Поначалу они сильно зверствовали, добрых фрицев я не встречал, — вспоминает ветеран — труженик тыла, полковник внутренней службы в запасе. — Людей выгоняли из домов, они семьями бродили по полям, ютились в самодельных землянках.
Представители «новых властей» перебили в их деревне почти всех коров, свиней, кур. У Александровых съели подчистую все припасы на зиму. Хорошим подспорьем для их семьи были яйца, которые несли спрятанные в ямке, вырытой Василием в снегу, курочки. Но однажды, когда мимо куриного схрона проходили полицаи с сельским старостой, громко — то ли от великого испуга, то ли от глупой лихости — закукарекал петух. Спрятанных птиц по приказу немецкого офицера полицаи пустили под нож. Спаслась только одна курочка. Она и после войны еще жила у Александровых.
Пришла весна. Земля на Орловщине плодороднейшая. Лопаты с граблями, хоть ржавые, были. А сажать — нечего. Людей выручала первая трава. Из крапивы, лебеды, сныти, прочей съедобной зелени варили похлебку.
Когда советские войска прогнали фашистов, задачей сельчан стала трудовая битва. На нее вышли женщины, старики да подростки. Поля вскапывали лопатами, бороновали на тощих, чудом сохранившихся семи коровенках. «Но от работы мы никогда не отказывались, такая уж особая психология, воспитанная особым временем, у людей была», — считает Василий Иванович.
«Не научилась танцевать»
Восьмилетней Кристине Михайловой было интересно узнать: правда ли, что во время войны дети работали наравне со взрослыми. Пенсионерке из Барнаула, труженице тыла Нине Тимофеевне Достоваловой было 13 лет, когда она встала за токарный станок на заводе №77 (ныне «Трансмаш»). В бригаде было 15 таких же, как она, подростков — 13 девочек и два мальчика. Работали по 12 часов. Перерыв на обед — полчаса. Столовой не было. Поэтому каждый приносил из дома кусок хлеба, иногда еще и две-три вареные картофелины. В цехе от холода детские руки, измазанные эмульсией, примерзали к металлу.
Нина Тимофеевна жила у сестры в районе улицы Молодежной. На работу ходила пешком. Однажды когда шла домой после смены, уставшая девочка прикрыла глаза и впала в забытье. Когда, очнувшись, открыла глаза, с удивлением обнаружила, что идет уже по Октябрьской площади. Поняла: она шла и спала.
«Очень хотелось спать и есть, — горько улыбается Нина Тимофеевна. — На какие-то радости и развлечения уже сил не было. Я так и не научилась танцевать. Никогда в жизни не танцевала».
Навсегда проводили отца
Много рассказывали седоволосые дети войны о том, как отразилось лихолетье на их семьях, сколько родных людей они потеряли. Вот как вспоминает уход на фронт своего отца Алексей Иванович Кобелев, пенсионер УИС Алтайского края, писатель и краевед, отвечая на вопрос девятилетней барнаульской школьницы Варвары Кольченко.
«Отца призвали в армию в феврале 1942 года. Мама, прихватив меня, шестилетнего, поехала в воинскую часть под Красноярском, чтобы проводить его на фронт. Помню, как открылись ворота, грянул оркестр, взметнулось красное знамя. И пошли солдаты. Много-много… Разглядеть среди однообразно одетых людей отца мы никак бы не смогли. Он сам заметил нас. Выбежал из строя, обнял маму и сразу же бросился догонять свой взвод. Потом остановился, обернулся и крикнул: «Наташа, береги сыновей!». Больше мы его никогда не видели.
Не бывает легких наград
Когда для видеосъемки 100-летний ветеран УИС и участник Великой Отечественной войны Петр Григорьевич Щербаков надевал свой парадный пиджак с рядами орденов и медалей, то признался: «Сейчас уже чувствую их тяжесть: мои награды можно не штуками, а килограммами измерять». Вопрос, который ему задала ученица барнаульского лицея «Сигма» Яна Чемодурова, как раз и касался наград: какая из них самая памятная?
«Все награды дорогие для меня. Это же память, это — факт! — считает Петр Григорьевич. Среди его боевых наград — ордена Красной Звезды и Отечественной войны, медали «За оборону Ленинграда», «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», «За взятие Вены».
Один эпизод, связанный с операцией по освобождению от фашистов столицы Австрии, особенно запомнился ветерану: «Смотрю на медаль «За взятие Вены» и вспоминаю последние бои весной 1945 года, реку Дунай. На берегу возле единственного уцелевшего в городе моста стояла кирха. В ней был оборудован мой наблюдательный пункт. И вот когда наконец закончились бои, один наш солдат забрался наверх в этой церкви, туда, где стоял орган, и начал играть. Правда, он не играл, как настоящий музыкант, а просто нажимал на клавиши. Но для нас это была музыка нашей победы.
Урок недругам России
Десять детей — участников проекта задали свои вопросы ветеранам. Спрашивали о том, как во время войны работали школы, было ли страшно и как преодолевали уныние, какие качества особенно ярко проявлялись в людях в то время…
Такие, на первый взгляд, простые детские вопросы вызывали в людях, хлебнувших горя военного лихолетья, сильный эмоциональный отклик. Многие, вспоминая пережитое, не сдерживали слез. А их искренние рассказы, наверное, лучше всего убеждают в истине: война несет горе, потери, страдания.
Но все рассказчики, как один, твердили: «Мы очень ждали победу, мы в нее верили». И в этой вере еще один важнейший урок истории: когда народ знает, во имя чего нужно пройти страшные испытания, когда верит в то, что «Наше дело правое», — такой народ никто и никогда не сломит, не поставит на колени, не победит!
