С Татьяной Кузьменко и Мариной Осокиной мы встретились у сети ресторанов быстрого питания. Каждое утро социальные работники со всех районов города приезжают сюда, чтобы забрать горячие обеды и развести их тем, кто и до пандемии был в непростом финансовом положении, а сейчас еще больше нуждается в помощи. Параллельно нам нужно отработать поступившие заявки на материальную помощь, проверить сигналы о семейном неблагополучии.
Первый адрес в длинном списке моих напарниц – частный дом на одной из улиц Центрального района. Здесь проживает Наталья (все имена изменены) с двумя маленькими детьми. Татьяна Валентиновна уже давно курирует эту семью. Супруг женщины отбывает наказание в местах лишения свободы, а она сама не очень успешно справляется с обязанностями по воспитанию маленьких детей. В соцзащиту периодически поступают сигналы о том, что ребятишки грязные, голодные, в доме антисанитария, а у матери очередное застолье. Вот и на этот раз социальные работники приехали проверить, как обстоят дела у малышей, есть ли у них что покушать.
На воротах надпись: «Осторожно — злая собака!». Пес на цепи, в подтверждение написанному злобно скалится и гавкает. На шум из дома выходит незнакомый мужчина.
— Наташа дома? Позовите ее, пожалуйста! – просит социальный работник Татьяна Валентиновна.
— Нет ее! К тетке уехала. Детей забрала и уехала. Я просто сосед, меня тут попросили, кое-что подделать, — недоброжелательно отвечает незнакомец.
Переговоры через забор привлекли внимание пожилой соседки, которая собирала за оградой сухую листву.
— Опять по Наташкину душу приехали. Скорей всего правду он говорит, — кивает она в сторону мужчины, — вчера ребятня бегала тут, сегодня не видели. Уехали, наверное, они.
— Знаете, Анна, — уже сидя в машине, обращается ко мне соцработник, — бывает, руки опускаются. Бьешься, бьешься за них, а все как о стенку горох. Я с Натальей в комитет по образованию ходила, на счет садика договорилась. Осталось только справки и документы собрать. Ей работу нашла здесь рядом с домом. А она палец о палец не ударила. Если правда к тете уехала, может и к лучшему. Она им всегда и с продуктами, и с одеждой помогает.
В следующем доме проживает Ольга, тоже с двумя детьми. Во дворе кучи хлама, вероятно, копившегося годами. Увидев нас в окно, на порог выходит молодая женщина. Забрав обед, женщина начинает жаловаться на какие-то проблемы с судебными приставами из-за долгов за электроэнергию.
— Оля, ну у тебя же есть телефон юриста управления, позвони, она тебя проконсультирует. Мы завтра примерно в это же время приедем, обед привезем. Деткам-то понравилась еда? – говорит Марина Павловна.
— Еще бы! Из ресторана же! – отвечает довольная вниманием Ольга.
— Она женщина неплохая, работящая. Одна семью тянет. А вот супруг непутевый, толком не работает, выпить любит. В общем, тоже не очень все благополучно, — позже поясняет мне ситуацию в семье социальный работник.
По следующему адресу оказался шикарный коттедж. Здесь нам предстояло уточнить заявку на оформление материальной помощи, но попасть внутрь не удалось. Из-за высокого забора нас никто не услышал или просто ни кого не оказалось дома.
— Может в адресе ошибка? – удивляюсь я, рассматривая особняк.
— Проверим. А вообще это не редкость, когда вполне обеспеченные люди за материальной помощью обращаются. И чем богаче человек, тем требования выше. Это наши подопечные ничего не просят, чтобы лишний раз к себе внимание не привлекать, — объясняют мне социальные работники.
Вот и многодетная мама Мария встретила нас хоть и доброжелательно, но настороженно. На диване в крохотной комнате в коммунальной квартире смотрят старенький телевизор два мальчугана лет трех и пяти. В кроватке спит младенец.
— Ну что, деткам вчера обед понравился? Все съели? – спрашиваем мы, чтобы завязать разговор.
— Да спасибо! Но зря вы беспокоитесь. У нас есть покушать, не голодаем. У мужа сейчас заработки начались, он в шиномантажке работает. Сезон. Так что и денежки есть, — смущаясь, говорит женщина.
Позже Татьяна Валентиновна рассказала мне, что семья недавно переехала из сельской местности в город. На материнский капитал купили комнату.
— Обживаются понемногу. Вот диван купили, а то спали впятером на полу, холодильник приобрели. Эпидемия кончится, поможем старших деток в детский сад устроить. Младший подрастет, Марии работу подыщем. Видно, что стараются из нищеты выбраться, — говорит соцработник.
Еще один подопечный Татьяны Валентиновны Георгий встретил нас у подъезда. «Изоляция, в квартиру нельзя», — еще по телефону предупредил он нас. Мужчина один воспитывает двоих детей – сына-подростка и 10-летнюю дочку. Их мама давно ушла из семьи, у нее другая жизнь. По словам соцработника, отец неплохо справляется с родительскими обязанностями: дети сыты, обуты, одеты. У мальчика были проблемы в учебе, но удалось подтянуть успеваемость. Однако семья состоит на профилактическом учете как находящаяся в зоне риска.
Расспросив, как обстоят дела, есть ли какие просьбы и нужды, мы распрощались с отцом-одиночкой. На прощание он попросил нас беречь себя.
В суете дня мы и позабыли о коронавирусе. Сев в машину, включив радио, услышали, что в Алтайском крае число заразившихся увеличилось на 41 человек.
— Что же творится то? – чуть ли не хором произнесли мы, в очередной раз обработав перчатки антисептиком и сменив защитные маски. «И не страшно вам?», — интересуюсь я. «Страшно, а что делать? Кто за нас нашу работу сделает», — вопросом на вопрос отвечают мне женщины.
