Утраченные перспективы
Двадцать лет. Для кого-то это целая жизнь, а для Сергея Е. — время, которое он в общей сложности пробыл в лечебно-исправительном учреждении № 8 (КУ ЛИУ-8 УФСИН РФ по Алтайскому краю). Первый раз его вместе с подельниками посадили в колонию в 1995 году, второй — в 2009-м. И все по одной и той же статье — «Разбой».
В его жизни все могло бы сложиться совсем иначе. В 90-х он закончил Рубцовский индустриальный институт по специальности инженер-конструктор. Такое высшее образование могло бы принести Сергею неплохой доход, но тогда были непростые времена — и дипломированный специалист, не найдя места работы с достойной зарплатой, пошел грабить тех, у кого деньги на тот момент были.
«Время тогда такое было. Светлого будущего у нас, молодых, не было. К сожалению, я не избежал соблазна: захотел легких денег и попал в криминальный мир. Вместе с друзьями мы стали грабить коммерсантов. В итоге дела закончились тем, что всех нас в 1995 году «приняли», меня приговорили к 11 годам», — вспоминает былое Сергей.
В колонии он показал себя с лучшей стороны, и в 2004 году его освободили по УДО, «скостив» год заключения. На воле смог продержаться три года, а потом взялся за старое. В 2007 году вместе с подельниками снова попался на том, что занимался привычным криминальным промыслом.
«Коммерсанты — это моя проблема. Ничего лишнего мы себе не позволяли, если разобраться, то у бабушек и дедушек мы ничего не забирали, только у тех, кто «нехорошо себя вел», — поясняет Сергей. — Заводы «сыпались», и тогда появились барыги, которые за бесценок скупали у мужиков «железки» и отдавать деньги не хотели. Нам приходилось наказывать их, но не всегда законными путями».
По этапам с любовью
В том же 2007 году Сергея, как он говорит, отправили «по этапам», то есть стали возить на следственные действия по селам и городам, которые так или иначе были связаны с его преступлениями. Примерно в то же время за хранение и распространение наркотиков арестовали и 39-летнюю Ольгу К. (имя изменено. — «МК».), которая также участвовала в следственных действиях. Волею судьбы мужчина и женщина встретились в одном из КПЗ Рубцовска.
«Мы и раньше с ней пересекались, но не общались. Я знал ее мужа. Он был весьма известный в определенных кругах бандит, и у нас с ним имелись небольшие дела, — вспоминает мужчина. — На тот момент, когда ее «приняли», она только-только родила сына, ему еще полгода не было. Муж ее повел себя не очень хорошо, а я поддерживал как мог. В Рубцовском КПЗ мужчины и девушки сидят отдельно друг от друга, но все равно рядышком, и через решетки можно тихонечко поговорить, помочь словом, поддержать морально. Она же мать, а ее с ребенком разлучили».
Ольгу, как и Сергея, возили в СИЗО Барнаула на время следственных действий, затем возвращали. И вновь судьба распорядилась так, что они оказались рядом.
«Мы ездили в соседних «кубриках» (камеры в вагоне для перевозки заключенных. — «МК».), не рядом, а за решетками, но все же видели друг друга и слышали. Пока были в пути, общались. И ни для кого не секрет, что заключенные пишут друг другу записки, так называемые «мульки». Мы всегда с ней шутим, что по нашим «мулькам» можно запросто написать роман. Бывало, ночи напролет писали, а бывало по два-три письма. Это, конечно, очень личные вещи. От них на душе приятно. По большому счету мы же оба никогда не были счастливыми людьми и, встретив друг друга, окунулись с головой в эти чувства, — разоткровенничался заключенный. — Хотя сначала я пытался держать ее на расстоянии, потому что и у меня, и у нее сроки очень большие: мне дали 11, ей 12 лет. Отношения в нашем случае — это сложно. Правда, сидеть без отношений проще, но не значит, лучше».
Трехдневный медовый месяц
Эти несколько месяцев, несмотря на решетки, неромантичную атмосферу и другие непростые обстоятельства, стали для них самыми счастливыми в жизни. После следственных действий ее увезли в колонию в Шипуново, а он вновь попал в хорошо знакомое ЛИУ-8. Но на этом история не закончилась.
«Людям, которые не сталкивались с подобным, не понять. Мы, находясь в таких условиях, в закрытом пространстве, очень ценим душевную поддержку. И она мне ее дала», — добавил осужденный.
Сергей обратился к администрации колонии с просьбой разрешить ему общаться с возлюбленной. Руководство учреждения пошло мужчине навстречу. Пара стала переписываться. Такое общение продолжалось пять лет, а потом Ольгу освободили по УДО, поскольку ее мама умерла и маленький ребенок остался один. Почти сразу же после освобождения женщина приехала на свидание к Сергею. Руководство колонии не стало мешать их встрече. И не зря. Ольга и Сергей решили пожениться.
«Брак мы зарегистрировали четыре года назад прямо в колонии, на втором длительном свидании. Все происходило очень просто. Мы договорились с руководством, они пригласили для нас представителя загса. Никакого белого платья, свидетелей — расписались в бумажках и все, — с грустной улыбкой вспоминает Сергей. — Длительное свидание стало нашим трехдневным медовым месяцем. Потом она уехала домой, а я продолжил отбывать срок».
Кольцо Сергей не носит: драгоценные металлы и всякие украшения в исправительных учреждениях под строгим запретом. Из напоминаний о любимой — фотографии, которые он бережно хранит. Длительные свидания у мужа и жены бывают один-два раза в два месяца, звонки немного чаще — раз в неделю — месяц (зависит от поведения заключенного. — «МК».) и не более 15 минут. Такая любовь «по расписанию» длится уже более 10 лет.
«Я всегда, когда звоню, говорю: «Здравствуй, дорогая, замуж не вышла?». Она мне на это: «Тебя же жду». Шучу, конечно. Ольга — тот человек, который прошел все «университеты», и я знаю, что могу на нее надеяться, — пояснил Сергей. — Общения друг с другом нам, конечно, не хватает, но она часто видится с моими родными, плюс подельники освободились. Мне осталось сидеть два с половиной года, и очень надеюсь, что получится выйти пораньше. С криминалом покончим. Хватит уже, оба вдоволь насиделись».
Папка
У Ольги есть сын от первого брака. В этом году ему исполнилось девять лет. Он тоже сумел привязаться к «Сережке» и даже иногда, услышав его по телефону, кричит: «Батька». Пока мальчик не совсем понимает, где его друг и почему он так часто шлет подарки, а сам все не приходит. Их на самом деле покупает мама, потому что папе такая «роскошь» пока недоступна: он работает в колонии, а вырученные деньги отправляет жене, чтобы она взяла что-то на свое усмотрение для мальчика.
Егора (имя изменено. — «МК».) Сергей полюбил как своего.
«Я видел его еще совсем маленьким, и отношусь к нему очень тепло. И он идет на контакт. Могу назвать его сынком, правда, он все чаще «Сережкой» меня зовет, но это не страшно, — смеется Сергей. — Он часто спрашивает: «Сережа, а когда ты приедешь?». Отвечаю: «Вот-вот», потому что маленькому не объяснишь таких взрослых вещей. Когда Оля ему трубку передает, спрашиваю, бережет ли он маму. Парень каждый раз обещает, что будет беречь. С задачей вроде справляется. Когда освобожусь, обязательно свожу его в какой-нибудь большой город в хороший парк развлечений».
Рассказывая о мальчике, Сергей улыбается и называет его ласково Егоркой. Вместе с женой радуется его успехам и расстраивается, узнав о маленьких поражениях. Находясь за «колючкой», мужчина старается участвовать в жизни ребенка, он мечтает, что Егорка не повторит ошибок родителей и станет достойным человеком.
Грандиозных планов на будущее Сергей не строит. Он понимает, что после освобождения с двойной судимостью найти хорошую работу будет непросто, поэтому планирует уехать на заработки на Север, чтобы его семья больше не испытывала нужды. В мечтах у него дом у реки, где вечерами можно было бы собираться большой и крепкой семьей. Но первое, что муж и жена хотят сделать, как только Сергея выпустят, — повенчаться в церкви. Они очень хотят, чтобы у них была «настоящая» свадьба, где Сергей в красивом костюме, а Ольга — в пышном белом платье, и, самое главное, это обещание быть вместе навсегда, данное Богу.
А пока письма и звонки остаются главной надеждой на то, что все хорошее, о чем оба супруга мечтают, обязательно сбудется и все горести останутся позади.
