Все пути ведут на Восток
— Как так вышло, что молодая девушка с Алтая стала одним из руководителей возведения такого важного объекта?
— Последние пять лет я живу студенческими отрядами, и в прошлом году меня делегировали на Всероссийский конкурс комиссаров отрядов. Там заняла первое место, и мне предложили поучаствовать уже в конкурсе штабов трудовых проектов. Это стройки разных уровней, в том числе всероссийские. Таких в нашей стране в 2016 году три: «Поморье», «Космодром Восточный» и «Мирный атом». После заочного этапа конкурса нас, претендентов, отобрали в «школу». Мы прилетели в Москву на три дня — на семинары, тренинги и в том числе собеседование с работодателем. Руководство решило, что я отправляюсь именно на космодром.
— Что значило для тебя стать комиссаром строительства этого объекта?
— Попасть в тройку комиссаров всероссийского уровня — это круто. Когда ты видишь все эти площадки огромных размеров, «стол», с которого запускается ракета, газоотводы, в такие моменты понимаешь, что у тебя появился шанс попасть в историю. Было место и небольшому страху, потому что, как ни крути, это Дальний Восток, и я ни разу в жизни не работала с таким количеством отрядов. Их у нас было 32, то есть более 500 человек.
— По прибытии оправдались ожидания: Восточный — такой космический, как предполагалось?
— Думала, что рядом город Углегорск, есть «цивилизация», по карте заранее посмотрела — вроде она должна была быть, а когда на место приехала, оказалось, что это тайга, в которой просто вырубили лес и поставили старый военный город. Мне говорили, что он небольшой, но что весь городок можно обойти за 20 минут, я и представить себе не могла.
И, конечно, главное заблуждение всех ребят, которые приезжают, — сам космодром. Они считают, что это то место, где запускают ракеты. Когда отряды высадили и сказали: «Вы — на космодроме», они удивленно спросили: «Где ракеты? Где место, с которого они запускаются?» Меня по приезду тоже это удивило, но потом поняла, что космодром — это огромная территория объектов, а то, что мы считаем космодромом, это всего лишь стартовая площадка.
— Тяжело было сибирячке акклиматизироваться на Дальнем Востоке?
— В первые дни после моего приезда там была дикая влажность. Целую неделю мне было очень плохо и тяжело дышать. Удивило, что утром можно проснуться и на улице будет 40 градусов жары, а в 6 часов вечера поднимется сильный ветер, начнется дождь и воздух прогреется максимум до 10 градусов тепла. Это нереальные перепады температур, особенно в условиях, когда ты живешь в палатках.
Стройка в женских руках
— Что входило в твои обязанности на объекте?
— Комиссар по идее занимается культурно-досуговой деятельностью, но на деле штаб состоял из четырех человек: командир, комиссар и два мастера, поэтому четкого разделения обязанностей не было.
Мы взаимодействовали с местным руководством, администрацией, работодателем и решали текущие вопросы, когда, например, у ребят заканчивался провиант или случались проблемы с работодателем. Бывало так, что кому-то из студентов не могли дозвониться родители, они перезванивали мне и спрашивали: «Виктория, я папа Миши Петрова, а где мой сын?» Я не касалась конкретно производственной деятельности — объемов, поставок и еще каких-то технических вещей, но если это было необходимо, то выезжала на объекты. Вместе с мастерами занималась контролем строительных работ, следила за соблюдением техники безопасности. Если кто-то из ребят был на участке без каски, то заставляла писать объяснительную, а сама составляла докладную. По итогу к рабочему применялись штрафные санкции.
— Отчасти выполняла роль местного ревизора…
— Спецстрой славится тем, что требования к работникам предъявляются очень серьезные. Это объект непростой и важный.
— Какие работы выполняли отряды и воспринимали ли профессиональные строители их как реальных помощников?
— Ребята работали на объектах технического комплекса, строили дороги, занимались вязкой арматуры, бетонированием, участвовали в постройке инфраструктуры города Циолковского, даже дома возводили — заливали монолит, выполняли отделочные работы.
Кирпичную кладку при строительстве метеорологического комплекса на космодроме выполнял непосредственно алтайский строительный отряд «Товарищ». Когда парни приехали в начале июля — там была голая поляна, а уезжали — стояло уже несколько зданий в полтора-два этажа. У нас был отряд электротехников. Да, не всегда приезжали подготовленные ребята, мастера-прорабы их на месте обучали, требовали качества работ, проверяли каждый кирпичик.
На космодроме всероссийская стройка проводится в третий раз, поэтому там уже знают, что студотрядам можно доверять. В них нуждаются. Когда я отправила первую партию студентов домой, объекты опустели и, грубо говоря, работа встала. И еще важный момент. Стройотрядовцев любят, потому что их есть чем контролировать: у них сухой закон, жесткая отчетность о работе, строгое соблюдение техники безопасности.
— Режим дня был напряженным?
— Ребята работали на разных объектах, но в среднем подъем у нас был в 6:00-6:15, уже через час линейка, а с 8:00 — рабочий день. Обед строго час, трудовое время до 19:00, а дальше могла быть доработка. Объясню. Если вечером пришел бетон, то, пока они его не выработают, не уйти. Иногда в ночную выходили. Работали шесть дней в неделю: суббота — полный рабочий день, а воскресенье — единственный выходной. Официально отбой был в 23:00, но часто до полуночи готовились к конкурсам, фестивалям и спартакиадам. Бывало, что привозили проектор и устраивали киносеансы.
Вклад в историю
— Настроение было космическое?
— Мы даже между собой строительство называли «космостройкой». Ребята приезжали, в глазах у них эйфория, потому что попасть на Восточный — такое раз в жизни бывает. Все были очень воодушевленные, у всех мысли: «Вау, нас везут на настоящий космодром!» У меня при виде этого был дикий страх: «Что с ними делать?» Они же все разные: одни подготовленные, другие только собраны, а кто-то — с отвратительной дисциплиной.
— Какие были проблемы?
— Это все-таки студенты. Одни понимали, куда едут, знали, что придется очень много работать, а вторые думали, что их станут кормить и поить, а из работы — максимум скажут подметать что-нибудь. Для части студентов были нонсенсом утренние линейки. Находились и те, кто отказывался работать в дождь. Они не понимали, что если уж подписали договор, то обязаны в любую погоду идти и выполнять то, что добровольно согласились делать.
— Как боролись с ленью?
— Пряничком мотивировали и… кнутом. Это, конечно, единичные случаи, но бывало, что приходилось звонить в регионы и говорить: «Ваш отряд не работает так, как нужно». Все было очень серьезно. Если кто-то, к примеру, выходил работать на 15 минут позже, то писались докладные и применялись санкции. У нас был конкурс на лучший отряд, так вот —
за нарушения снимались баллы. Для кого это неважно, мы писали письма в вузы. Это самая жесткая санкция. В прошлом году были даже случаи, когда ребят за плохое поведение на строительстве отчисляли из числа студентов, потому что, приезжая на объекты, они представляют не только вузы, но и целые регионы.
— Какое твое главное воспоминание о Восточном?
— Стартовый комплекс. Невозможно описать, какие это размеры. Неимоверной величины. Меня поразил даже не столько стартовый «стол», откуда поднимаются ракеты, сколько газоотвод. Это желоб, из которого идет огонь. Он огромный. И еще, общее впечатление от строительства — это благодарность бойцов. У нас есть «целинные праздники»: 8 августа как будто 8 Марта, 23 июля — 23 Февраля, 31 июля — Новый год, 14 августа — День святого Валентина. Все это пришло к нам из советских времен. Так вот на «8 Марта» в течение всего дня нам «сыпались» СМС, из арматуры крутили цветы, сердца из бетона. Не было возможности купить все это, и ребята делали сами. И это здорово. Это те моменты, которые запомнятся нам навсегда, а космодром Восточный останется в сердце.
