Мечты сбываются с запозданием
— «Школа театра для взрослых» — звучит как авантюра, ведь не каждый решится попробовать себя в роли актера. Как родилась идея учить театральному мастерству тех, кто постарше?
— Такие детские театральные студии распространены. Там все понятно: малыши слушают музыку, с головой окунаются в театральный мир. Подобных проектов для взрослых не много в России, но они есть. Даже у нас в Барнауле работала такая студия. Светлана Сатаева (бывшая актриса МТА. — «МК».) работала в ней, но больше как режиссер. Правда, она ставила спектакль с участием молодых людей 25 лет, а у нас актеры постарше. Вышло очень органично. К примеру, благотворительный спектакль «Погружение» —
ребята собирали деньги для больной раком девочки. Наша школа появилась, потому что… Наверное, просто звезды так сошлись. Родилась идея, на которую откликнулись люди.
— Что школа значит для них?
— В основном к нам приходят те, кто в юности не смог реализовать мечту или, может быть, просто всегда тянулся к сцене. Для них возможность попробовать себя в этом деле. Это не школа, которая будет их очень долго и муторно чему-то учить, а скорее интенсивные курсы, на которых мы пытаемся преподнести людям все, что изучали четыре года, а то и пять.
— Те, кто пришел к вам на занятия, это люди, которые так или иначе интересовались театром? Неслучайные?
— Есть и те, кто совсем никак не связан с театральным искусством. Например, у нас занимается мужчина, работающий директором. Управленческая должность настолько отпечаталась на его характере, что, когда говоришь: «Сядь», он спрашивает: «Зачем, куда, как быстро?» Недавно он стал расслабляться, переборол в себе то, что в актерской среде называется «зажим». Вообще же, все наши ученики очень разные. Может быть, кто-то из них частенько ходит в театр, но о том, чтобы заниматься этим «профессионально», они и не думали. Все произошло для них спонтанно. У нас были хирург, учитель младших классов, директор, домохозяйки, школьница 14 лет и студент 19.
— Есть разница: учить домохозяйку, директора или школьника?
— Разница ощутима. Буквально на днях проводила беседу с нашей самой маленькой ученицей. В силу того, что Даше 14 лет, а ее окружают люди, которым за 35, возникает дискомфорт. Она знает, что вокруг народ с опытом, состоявшийся, поэтому у нее есть страх сказать что-то невпопад.
Это очень сильно сковывает, может продолжаться до совершеннолетия, а может до пенсии. Возраст разный — от 14 до 45 лет. И у всех, как у актеров, первостепенная задача — заучивание текстов. Тут тяжело всем, поскольку они не знают, как работать с текстом, но сложнее все же тем, кто постарше.
С чистого белого листа
— Какие цели у тех, кто приходит на занятия?
— У нас на прошлом курсе девочка была очень интересная: то ей кондиционер дует, то не так сказали, не то сделали. Она на все остро реагировала, а сейчас ей безразлично, дует кондиционер или не дует. Она готова впитывать в себя все новое и расцвела как цветок. Мы давали ученикам репетировать зачины, и во время занятий у них просыпались режиссерские качества. Был даже момент, когда мы не столько репетициями спектакля занимались, сколько зачинами. Пришлось сказать: «Ребята, а кто тексты учить будет?»
— У молодых журналистов есть «боязнь белого листа», это когда человек сидит перед монитором и не может начать писать, потому что «забыл» или не знает как. Сталкиваетесь ли вы с подобным в работе с актерами-непрофессионалами?
— Постоянно. Получив простую задачу выйти и прочитать стих, люди теряются, начинают спрашивать: «А как?» В этот момент буквально вижу перед ними этот «белый лист». Даже когда рассказала им о выразительных средствах, используемых актерами, а после попросила воспроизвести крошечный этюд (стих, песню), тот же директор Александр вышел и сказал: «Я не знаю, что мне делать». И такие моменты есть у всех наших учеников, и даже у действующих актеров во время репетиций. Для дебютантов это, конечно, стресс.
— Кто и как помогает ученикам раскрыться?
— Мы пригласили педагогов из Алтайского государственного института культуры. Наши друзья из МТА и музкомедии преподают ученикам «грим» и «музыку в театре». Последний предмет очень важный, потому что мелодия в театре либо создает атмосферу, либо давит на актера. Пытаемся сделать так, чтобы ребята научились слышать музыку и не бояться ее. Лично я преподаю сценическую речь. Это очень большой курс, в который входят и дыхательная разминка, и дикция. Педагог по пластике помогает ребятам правильно ощущать себя в пространстве, поскольку тело нужно чувствовать. В общем, все то, чем владеет актер, мы стараемся преподнести им в ужатом варианте. И самое важное, что вся информация, которую даем, обязательно пригодится им в жизни. Конечно, многое забудется, но что-то все равно останется и обязательно пойдет на пользу.
— Первый курс уже завершил свои занятия. Какой спектакль вы поставите с ними в итоге?
— Роман Габриэля Гарсиа Маркеса «Любовь во время холеры». Это огромное и очень сложное произведение. Мы решили, что до конца ставить его не будем. Отрывок, который отрепетировали, получился очень органичным.
— Почему такой сложный выбор?
— Александр Савин принес мне книжку и сказал: «Читай». И этот материал нам подошел: и оформление музыкальное, и костюмы — все совпало. И вообще, когда в МТА ставился «Бег» Булгакова, режиссер Юрий Ядровский как-то сказал, что он за ним ходил. Обычному человеку скажешь такое, и что он должен подумать? А у актеров есть такое. Так и тут. Маркес ходил за нами.
