Уроки за решеткой. Кто и чему учит заключенных в школах при колониях?

Корреспондент «МК» пообщался с учителем лечебно-исправительной колонии № 1 Барнаула

Близится день учителя. В преддверии праздника корреспондент «МК» побывал в гостях у педагога, который не ждет от своих школьников ни цветов, ни подарков. Надежда Липник —  учитель в лечебно-исправительной колонии № 1 Барнаула. За ее плечами 35 лет преподавательского стажа за колючей проволокой.

Корреспондент «МК» пообщался с учителем лечебно-исправительной колонии № 1 Барнаула

Добровольное заключение

Рабочий день у Надежды Липник начинается всегда одинаково — с контрольно-пропускного пункта. Здесь она оставляет мобильный телефон и другую электронику — все это в колонии под запретом. За забором 1 230 заключенных. Большинство  — с наркотической или алкогольной зависимостью, попали сюда за сбыт, хранение или употребление запрещенных средств. Хватает и убийц, часть из которых — рецидивисты. Около двухсот человек от этого числа — учащиеся школы при колонии. Им Надежда Павловна преподает математику.

На шее у педагога всегда тревожная кнопка. Это «украшение» — главный гарант ее безопасности в зоне. В случае чрезвычайной ситуации учитель одним нажатием вызовет в класс резервную группу сотрудников дежурной части. За все время преподавания Липник ни разу не прибегала к ее помощи. Только случайно. Говорит, этот прибор больше для спокойствия, а в остальном нужно лишь найти подход к «особенным» ученикам.

«Изначально я устроилась в колонию строгого режима в Змеиногорске. Мое боевое крещение прошло там. Я настраивалась долго, убеждала себя, что это такой же урок, как в любой школе. Старалась не придавать значения тому, что передо мной заключенные. И это помогло. Большого страха не было, но напряжение чувствовалось, — рассказывает Надежда Павловна. — Тогда я решила так: если до конца года продержусь, то остаюсь. Старшие говорили: «У вас получается», а я в это время каждый вечер приходила домой с невероятной дрожью где-то внутри. Вы только представьте: молодая девушка, вторая смена и полный класс мужчин. Тогда мне было 26 лет, и это была слишком большая мужская аудитория».

Там она проработала недолго. После перебралась в Барнаул, устроилась на завод «Трансмаш», в отдел автоматизированного управления производством. Тогда это было очень востребованное и престижное направление, но Надежда Павловна вновь выбрала неспокойную работу по ту сторону колючей проволоки. Правда, на этот раз в лечебно-исправительной колонии № 1. Здесь и работает до сих пор.

«На тот момент здесь уже полгода не преподавали математику. Мне об этом сестра сообщила, и я сразу же пришла, — вспоминает педагог.— Сначала были, конечно, проверки. Осужденные, как говорится, прощупывали меня. Как-то подходит ко мне осужденный и просит разменять ему крупную купюру. Я, конечно же, знала, что деньги в колонии запрещены. Было и такое, что обращался ко мне парень, просил передать письмо родным, смотрел, соглашусь ли».

Незнание — сила

Руководство лечебно-исправительной колонии № 1 рекомендует педагогам знакомиться с делами заключенных, чтобы знать, за что их ученики отбывают срок, — так учитель будет понимать, чего от них ждать. Надежда Павловна следует этому правилу. Но не все ее коллеги поступают так же. Преступления бывают разные, поэтому некоторым проще не знать, что совершил их ученик. Бывает так, что из информации о нем педагог знает только фамилию и имя, которые написаны на бейджике у заключенных. Иногда есть еще красная полоска, — это маячок. Он обозначает, что человек склонен к побегу.

Учительница уверена: на такой работе лучше не забываться и всегда помнить, что ты находишься в колонии — здесь собраны все виды режимов.

«Они понимают доброе слово, но при этом нужно держать ухо востро. Такие ситуации были 30 лет назад в прошлой колонии. Однажды пришел любопытствующий и не выпускал меня из кабинета. Долго не выпускал. При этом весь класс был при мне. И меня тогда очень задело: мои же ученики (я была их классной руководительницей) не заступились. Ни один не встал и не попытался помочь. В записках потом писали мне «Я вам сочувствую, но я не мог». А мне непонятно было. Как это не мог? Меня удерживают и не выпускают, передо мной «громила» встал, а вы сидите и смотрите».

Уроки жизни

Таких форс-мажоров в этой колонии не возникало. Здесь классный руководитель — особенный человек. Отношение заключенных к нему более благосклонное, чем к сотрудникам колонии. Иногда осужденные даже делятся с учителем личным.

«Был один мужчина. У него с дачи бездомный пособирал весь металл. В порыве гнева он нанес вору много ножевых ранений. Присудили девять лет. Я вот у него спрашиваю, как бы он сейчас поступил. Он ответил, что все уже давно понял, что раскаялся и сожалеет, — продолжает Липник. — Это очень важно. Не все здесь осознают, что находятся в колонии не только потому, что их изолировали, а еще и для того, чтобы поняли, что причинили кому-то огромное горе».

Учебный процесс организован так же, как в обычной школе. Даже базисный план совпадает. Есть первая и вторая смена, а также очная и заочная формы обучения для тех, кто работает. В расписании почти всегда по шесть уроков: математика, русский, литература и другие стандартные предметы. Классы здесь все — с первого по одиннадцатый. Есть еще дополнительный, двенадцатый. В него ходят те, кто оканчивает школу заочно.

Среднее образование в нашей стране является обязательным, поэтому все заключенные, не получившие его на свободе, зачисляются в школу. Начальник по работе с осужденными составляет списки потенциальных школьников и распределяет их по группам. Дальше, совместно с педагогами, оформляют их по классам. Интересно, что тот, кому за 40, вполне может оказаться в четвертом классе, а 20-летний — в одиннадцатом. Все напрямую зависит от «школьного опыта» на свободе. Так, например, в этом году не набралось пятого и шестого классов.

«Пусть они не будут поступать в какой-то колледж, но, в конце концов, не надо останавливаться в развитии. Им здесь заниматься собой сложнее, чем на свободе, — утверждает преподаватель. — У меня был ученик 60 лет, Валерий Васильевич. Я его сама уговорила не идти в 12-й класс, потому что у него давление. Объясняла ему: «Я вашего инсульта боюсь». Он часто говорил на уроке, что голова болит. Совсем юных у нас почти нет. Самый-самый взрослый в моей практике ученик — мужчина 63 лет. Он к нам сам пришел. Я тогда решила, что покуражиться, заглянула в спецотдел, посмотрела личное дело, а там действительно написано, что у него нет полного среднего образования. Потом уже наблюдала за ним, а он ко всем предметам со старанием относится. На уроке английского, например, артикуляцию разрабатывает. На математике не понимает, но с моей помощью справляется. На информатике так старался освоить компьютер, что разбил клавиатуру, потому что не получалось и он разнервничался. В итоге на выпуске у него было семь пятерок, а остальные четверки».

Особые ученики

Среди учеников Надежды Павловны есть те, кто за время отсидки прошел путь от первого класса до старшей школы. На воле человек не учился, а большой срок позволил ему получить несколько классов образования. Многие заключенные при таких условиях устают учиться. Сказывается специфика колонии. Отбывают срок люди с алкогольной и наркотической зависимостью. Их память не позволяет им запоминать большие объемы информации.

«Я как-то попросила повторить ученика то, что буквально несколько минут назад рассказывала, а он ничего не помнит, поэтому уже то, что пишет, хорошо. Иногда говорят мне: «Я написать не могу». Бывает и такое, но справедливости ради нужно сказать, что есть и исключения, — продолжает Липник. — У нас были случаи, когда они шли дальше учиться, но за многие годы моей работы это сделали лишь единицы. Ясное дело, что много было талантливых учащихся, но вот если он наркоман, то это в нем побеждает. Наркотики — это все... И родители стараются, но не получается ничего».

За нарушение дисциплины из школы не исключают — дают шанс исправиться, но за грубое несоблюдение порядка заключенный может оказаться в изоляторе. Это не означает, что обучение прервется. Сотрудники колонии просто передадут недисциплинированным школьникам учебники. Надежда Павловна как классный руководитель тоже занимается дисциплиной. Под ее опекой самые взрослые ученики — выпускной двенадцатый класс. С ними она проводит больше времени, чем со всеми остальными, и пытается привить им культуру общения.

«Иногда случайно у них вырываются словечки всякие, жаргон пробивается, — рассказывает педагог. — К примеру, решает задачу, и наконец-то у него получилось, так он с таким смаком как завернет матом. Я этого не переношу, особенно на уроке. Приходится объяснять им, где они находятся. Предупреждаю на первый раз, а если повторится — могу докладную написать».

«Любимчиков» у Надежды Павловны нет. Заключенные очень быстро понимают психологию педагога, изучают его, тонко чувствуют настроение, поэтому ради своей же безопасности работники школы стараются не выделять кого-то в классе. По этой причине Липник всех своих подопечных зовет по имени и отчеству — вне зависимости от возраста.

Последний звонок

Этот год у математика особенно ответственный. Ее ученики сдают выпускные экзамены. ЕГЭ по техническим причинам провести для них невозможно, а вот ГИА здесь часто проходит. Так, в прошлом году выпускное испытание прошли 37 учеников. Они, так же как и все, смотрели результаты в Интернете, а по итогам получили аттестат.

«Кроме обучения предмету, пытаюсь еще достучаться до сердца, — откровенничает Надежда Павловна. — В принципе, если их отмыть, приодеть, то они будут самыми обычными, а вот душу-то кто очистит? Это, наверное, для них самое сложное. Эта тема у них почти не обсуждаема».

Поздравлений на день учителя Надежда Павловна не ждет. Признается: главный подарок для нее — это когда жизненный урок для осужденного прошел не зря и ее ученик не вернулся вновь  за решетку.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру